Автор: BR doc
Дата: 2014-06-22 10:56

Большевистское и русское, русское и большевистское - в последние три гола эти слова особенно часто связываются друг с другом в различных комбинациях и по самым разнообразным поводам. Почему это так? Как мы должны относиться к смешиванию большевистского с русским? Чем руководствоваться при отделении одного от другого? - на все эти злободневные, животрепещущие вопросы необходимо дать совершенно четкие, не допускающие никаких побочных толкований, ответы.  Вопрос о взаимоотношения большевистского с русским неслучайно приобрел такую остроту в настоящий момент. Интернациональные идеи, на которых воспитывалась советская молодежь и Красная армия, не могли служить стимулом для активной борьбы. Это стало совершенно бесспорно в первые же месяцы войны. Вместо интернациональных лозунгов нужно было спешно выдвинуть на передний план другие, понятные и близкие народам России. По мере развития военных действий, в народах России стихийно пробуждался патриотизм; большевики воспользовались им, поспешили окрасить его в красный цвет, изображая, как патриотизм советский. Для того, чтобы эта перекраска выглядела убедительнее, перекидывался зыбкий мостик в прошлое, и всячески смешивались два различных понятия; русское и большевистское, Все это делалось для того, чтобы массы не могли разобраться, где советское, а где русское, для того, чтобы Советский Союз в связывался в сознании масс с Россией, для того, чтобы массы не могли разобраться, что надо защищать и что необходимо отвергать. Большевики до сего времени намеренно спутывают большевистское с русским. В ловких руках политических шулеров сталинской выучки ‘Ленин теперь уже выступает в роли русского националиста и патриота: в гимне пришедшем на смену интернационалу, слово «Русь» перемежуется со словом «советский» и пр. Правда, в последнее время (и в какой раз!) большевистская, пропаганда снова сделала. тактический скачок, - теперь русское опять отходит на второй план, а вперед снова выступает программа мировой пролетарской революции, на сей раз замаскированная «необходимостью добить волка в его берлоге». Но, под одуряющей силой большевистского гипноза, народные массы до сего времени не могут еще отчетливо отделить русское от большевистского.  К сожалению, надо сказать, что этот гипноз сказался и по эту сторону фронта. Ему подчинились даже некоторые антибольшевики... Люди этого сорта стали думать, что большевизм действительно переменился, стали думать, что Сталин уже «не тот» и поэтому стали колебаться в своей непримиримости к большевизму. Точно волк в овечьей шкуре перестал быть волком!  Тактика смешивания большевистского с русским проводится не только большевистской пропагандой и большевистскими агентами, но ее проводят и люди иных взглядов, которые, оставаясь безусловными противниками большевизма, решили, что большевизм представлен только русским народом, что большевизм - это, следствие только русской культуры, и поэтому надо сторониться не только от большевистского, но и от всего русского; русские, мол, всегда были склонны к империализму; к порабощению других народов, а большевизм - это только очередное издание русского империализма, издание более всеобъемлющее, так сказать, большая энциклопедия русского империализма...  Нет нужды доказывать, что люди, проводящие такую политику, фактически, помогают большевикам защищать большевистское под флагом русского и углублять непонимание между русским и немецким народами.

 

Смешивание большевистского с русским выражается, однако, не только в этом. Есть не мало людей, которые, пострадав от большевизма, вырвавшись и очутившись по эту сторону фронта, стали фанатическими противниками большевизма и в своей, вполне понятной, ненависти к нему, тем не менее, перегибают палку: они, ненавидя большевизм и его порядки, не менее остро стали ненавидеть и тех людей, которые до сего времени, быть может, помимо их воли, вынуждены защищать большевизм. Эти люди забыли, что они в свое время сами были на положении большевистских подъяремных защитников; эти люди охаивают все, что имеется по ту сторону фронта, и тем самым опять-таки помогают большевикам, ибо они‚ показывают свое, неумение разобраться, где большевистское и где русское, и свою ненависть к большевизму распространяют на все русское, выплескивая из корыта вместе с водой и ребенка. Этим самым они больно бьют по национальному самолюбию русских людей, вызывают у них естественный протест и отталкивают их от антибольшевистской борьбы, укрепляя их в ложном мнении, что большевистское - это русское. Мы не можем стоять на позиции огульного отрицания и охаивания всего того, что имеется по ту сторону фронта. В Манифесте Комитета Освобождения Народов России говорится даже о большем: говорится о том, что не должно быть никакой мести и преследования по отношению к тем, кто до сего времени, вольно или невольно, защищает большевизм. Наше отношение к людям, до сего времени пребывающие под пятой большевизма, определяется только одним: да, все мы, вырвавшиеся из-под большевистского гнета или еще испытывающие его, в какой-то мере «запачкались» в большевизме, ибо созданные большевиками условия жизни не могли не наложить на нас отпечатка, не могли не отразиться на нашей психике... Да и наивно было бы отрицать это - ведь, двадцать пять лет никуда не денешь... Более того, большевизм также до известной степени сумел убедить многих из нас (особенно, воспитанную при большевизме молодежь) в правоте своих идеи, и многое отдавали этим идеям свои знания и силы, жертвовали за них жизнями... «Мы были больны большевизмом» - так сказать будет куда честнее, чем, очутившись по эту сторону фронта, совершенно отрицать какое бы то ни было влияние на себя большевизма и выдавать себя за антибольшевика с самого рождения. «Но теперь мы вылечились от этой болезни, теперь мы получили от нее иммунитет. Испытав на себе большевистские методы и приемы, мы тем успешнее будем бороться с большевизмом. Многие из наших соотечественников, находясь по ту сторону фронта, еще блуждают в тумане, созданном вокруг них беспринципной большевистской пропагандой; мы поможем им развеять этот туман. В этом - одна из наших главных задач».  Означает ли это, что мы мягко будем относиться, вообще, но всему большевистскому наследию? Отнюдь нет.  Несмотря на господство большевизма, в народах России осталось неприкосновенной здоровая жизненная основа. свою жизнеспособность и национальную стойкость народы России доказали уже неоднократно в своей истории. Так и на сей раз. народы России не потеряли своего националь- … с поверхности, с фасада, он не успел глубоко пропитать их своим красным ядом. Иное дело с большевистской системой. На порочной основе большевистских порядков невозможно строить новую жизнь. Они должны быть вырваны с корнем.  Где же в этой системе хорошее, где плохое? Или все плохое? Или все хорошее? При помощи какого критерия можно безошибочно отделить большевистское от национального? Критерий этот – один и очень простой: все, что сделано народом при большевизме на пользу народа – положительно и должно быть сохранено. Все, что делалось во имя большевистских идей – отрицательно и должно быть уничтожено. Русский народ, как и другие народы России, и при большевизме остался способным, творческим народом, и при большевизме он создавал и строил; дорогой для себя ценой но создавал ценности. Все это должно быть сохранено. Все же те государственные мероприятия большевизма, которые тот проводил во имя укрепления своей интернациональной власти, во имя закабаления народов России, во имя уничтожения их национальной самобытности и культуры, во имя мировой пролетарской революции – должно быть уничтожено. С этой меркой мы никогда не сделаем ошибки и не впадем в крайности. Руководствуясь этим, мы сможем перетрясти большевистское наследие и на очищенном месте приступить к строительству нового государства, государства национального и трудового.  Большевизм – интернациональная, принесенная в Россию извне, теория, которая, только благодаря целому ряду неудачно сложившихся для народов России причин, благодаря беспринципности и обману большевистских руководителей, восторжествовало в России. Здесь она стала проводиться в жизнь, здесь она продемонстрировала свою нежизненность и здесь же найдет свою могилу. Русский народ, как и другие народы России оказался жертвой большевизма. Стремление смешать большевистское с русским, стремление показать, что это одно и то же, является лишь очередным иезуитским приемом большевистской пропаганды. Интернациональный большевизм угнетал все народы России, и поэтому перед всеми народами России стоит одна и та же первоочередная задача – объединенными усилиями, единым фронтом вести борьбу с большевизмом, борьбу до полного его уничтожения.