Автор: Карпенков С.Х.
Дата: 2014-11-09 22:41

Иван Савельевич и его коллега Сергей Корнеевич встретились через две недели в воскресенье на прежнем месте на аллее вблизи храма Троицы Живоначальной. И они продолжали рассказывать друг другу о том, что им ведомо про Воробьёвы горы. В этот раз они нашли свободную скамейку и, сидя на ней, наблюдали панораму Москвы, которая просматривалась через верхушки деревьев на ближнем плане левее Лужников. После небольшой паузы Сергей Корнеевич сказал:
– Более полувека назад, во время строительства главного здания МГУ на Воробьёвых горах, вблизи Троицкого храма были хаотично разбросаны многочисленные деревянные, убогие строения, больше похожие на сараи, чем на дома, и рядом с ними – небольшие огороды с покосившейся изгородью. Позади них на дальнем плане возвышался громадный силуэт строящейся высотки университета. О подобной же неприглядной картине разваливающихся построек рассказывали мои коллеги, которые наблюдали её до строительства нашего университета и непродолжительное время после его завершения.

– По-видимому, речь идёт о ветхих строениях села Воробьёво, которое снесли через несколько месяцев после возведения всего комплекса МГУ. При такой гигантской стройке ничего и некого не щадили, но Троицкую церковь не тронули. И лишь она одна сегодня напоминает о старинном селе Воробьёво. Это село официально вошло в состав Москвы в 1922 году, но оно, по-прежнему, сохраняло особенности сельского быта, мало похожего на городской, вплоть до его сноса.  
– Почему же это село носит такое слишком уж простое прозаичное, а вовсе не поэтическое название, которое почти ничего не говорит о чудесных, живопис-ных Воробьёвых горах и о той красивейшей необъятной панораме Москвы, открывающейся с этого возвышенного места? – спросил Сергей Корнеевич. – «Соловьиные кручи» – вот поистине достойное название для этих чудесных мест. Ведь соловьи обыкновенные, преодолевая тысячи километров и множество препятствий, каждую весну прилетают сюда и наполняют эти кручи своим волшебным пением.
– Вполне можно согласиться, что поэтическое название «Соловьиные кручи» наиболее полно отражают неповторимую красоту этих великолепных мест. И такое ёмкое, образное название вовсе не противоречит нынешнему – голосистый соловей в строгой классификации относится к отряду воробьиных. Однако исторически сравнительно давно утвердилось совсем прозаичное название – «Воробьёвы горы», и однозначного объяснения ему до сих пор нет. Мнения историков о происхождении такого названия расходятся. Одни предполагают, что это место было покрыто густыми лесами и тенистыми садами, в которых гнездились многочисленные стаи проворных, суетливых воробьёв. Другие считают, что название этой живописной местности происходит от боярского рода Воробьёвых, известного со средины ХIV века. Третьи же утверждают, что здесь жил некий священник по прозвищу Воробей, которого так прозвали за его небольшой рост и неказистую внешность. Ему принадлежало небольшое село, и он его продал великой княгине Софье. Сама княгиня происходила из знатного рода – была дочерью великого князя Литовского Витовта и женой великого князя Московского Василия I, сына Дмитрия Донского. В малолетстве своего сына, Василия II, Софья Витовтовна управляла Московским княжеством и руководила обороной Москвы от татар. С приобретением княгиней Софьей Воробьёва села здесь был построен великокняжеский двор, при котором появилась слобода и деревянная церковь. С того времени территорию слободы и прилегающую к ней местность в юго-западном направлении от Москвы стали называть сначала Воробьёвыми кручами, а позднее – Воробьёвыми горами. В период с 1924 по 1991 год их называли Ленинскими горами.
– Наверняка, это красивейшее место нравилось и наследникам княжеского престола Софьи, которые вступали на трон?
– Вне всякого сомнения, Воробьёвы горы неведомой силой всегда притягивало сначала князей, а потом и царей, и все они стремились построить свои дворцы, которые выглядели бы великолепнее и богаче прежних. Так, отец Ивана Грозного, Василий III построил здесь деревянный дворец на каменном фундаменте. Роскошный дворец, представлявший собой обширную постройку с возвышающимися ажурными башенками, находился на усадьбе, огороженной высоким забором. В усадьбу вели большие, пёстро расписанные ворота, разукрашенные резными элементами. Приподнятые над землёй дощатые переходы между разными строениями дворца, крытыми тёсом, были обставлены перилами из кленовых, точёных балясин. Многочисленные окна разной формы с резными рамами и наличниками придавали дворцу великолепный сказочный вид. Отапливался дворец изразцовыми печами. Стены внутри просторных и светлых помещений были обиты дорогим красным сукном. Во всех комнатах в резных и золочёных рамах висели картины и святые образа великолепного живописного письма. Рядом с хоромами была построена церковь, обставленная с исключительной роскошью. Вокруг них теснились хозяйственные постройки: бани, ледники, погреба, житницы, скотный и конюшенный дворы. На территории усадьбы был выкопан небольшой пруд-садок, и в нём разводили осётров, стерлядей и другую рыбу. По близости была посажена берёзовая роща, в которой на свободе разгуливали олени. При усадьбе имелись пахотные земли, фруктовые сады, сенокос и мельница. И всё это огромное хозяйство обслуживали дворовые люди.
– Сохранился ли этот великокняжеский дворец летом 1547 года при сильном пожаре в Москве, – спросил Сергей Корнеевич.
– Разразившийся в то время страшный пожар лился огненной рекой, и, мгновенно распространяясь по всей Москве, достиг Кремля. Вспыхнул Успенский собор, горели иконостасы и в других храмах. Огонь уничтожил Оружейную палату. Во время того страшного бедствия великий князь Иван Васильевич (будущий царь Иван Грозный) вместе со своими домочадцами и боярами находился в Воробьёвском дворце. Горящий город опустел, и сюда к дворцу устремился восставший народ, который был встречен пушками.
– Известно историческое событие, связанное со встречей Ивана Грозного с протопопом Сильвестром. Когда же состоялась та знаменательная встреча?
– Юный князь Иван Васильевич (ему тогда было 17 лет) и Сильвестр, его духовник и настоятель Благовещенского собора, встречались на Воробьёвых горах во то же время, когда Москва была охвачена неукротимым огнём. В исторических документах об этой встрече вкратце сказано, что вдохновлённый словом Сильвестр возвестил князю, что суд Божий должен разразиться над главой царя, легкомысленного и злострастного, и что Всевышний уже явил свой гнев к нему, спалив Москву. Раскрыв Священное Писание, Сильвестр указал ему на правила, писанные в руководство царям, и Иоанн смирился, и сердце его свершилась великая перемена.
– По-видимому, Иван Грозный намеревался построить новый дворец на Воробьёвых горах? – спросил Сергей Корнеевич.
– Действительно, так и было. И об свидетельствует ещё одна интересная исто-рия. Иван Грозный долго вынашивал мысль о построении нового дворца на Воробьёвых горах, и она не покидала его даже во время литургии. Однажды Блаженный Василий, стоя в углу храма, наблюдал за царём. После литургии он сказал царю: «Я видел, где ты истинно был: не в святом храме, а в ином месте». «Я нигде не был, только в святом храме», – ответил царь. Но блаженный сказал ему: «Твои слова не истинны, царь. Я видел, как ты ходил мыслью по Воробьёвым горам и строил дворец». С тех пор царь стал ещё больше бояться и чтить провидца сердец и мыслей человеческих.
– Наверняка, на Воробьёвых горах строили дворцы и другие цари, вступившие на трон после Ивана Грозного?! – выразил почти уверенное предположение Сергей Корнеевич.
– Царские дворцы здесь строились и перестраивались. На Воробьёвых горах подолгу проживал царь Борис Годунов. Часто приезжал сюда и постоянно жил летом царь Алексей Михайлович со своей семьёй. Однако при его сыне Петре Великом Воробьёву не суждено было стать парадной императорской резиденцией – Воробьёвский дворец он передал своей младшей сестре Наталье.
– Живописные Воробьёвы горы привлекали внимание не только царей, но и архитекторов, которые собирались воплотить на этом прекрасном живописном месте лучшие свои творческие замыслы по возведению величественных сооружений. Именно здесь в 1755 году планировалось построить первое здание университета, но после отказа Елизаветы Петровны его возвели в центре Москвы. Только спустя более полувека известному архитектору Витбергу удалось добиться у императора Александра I разрешения на возведение в честь победы в войне 1912 года храма-памятника Христа Спасителя на Воробьёвых горах, которые государь называл «короной Москвы». Согласно замыслу архитектора, огромное монументальное сооружение храма должно было спускаться террасами с вершины гор к набережной реки Москвы. Предполагалось, что построенный величественный храм будет вторым после Московского Кремля центром столицы. Торжественная и пышная церемония закладки храма при стечении множества народа состоялось через пять лет после отступления французов из Москвы. Храм начали строить, но при проведении земляных работ склоны гор начали сползать и осыпаться, и в 1817 году строительство было прекращено. Его перенесли на Пречистинку, где и возвели монументальный храм Христа Спасителя. Оба собеседника, подойдя к самому крутому обрыву гор, остановились на том месте, где деревья не заслоняли вид на Москву. Они стояли молча и внимательно смотрели вдаль. О Воробьёвых горах они знали многое. Для них, как и для всех, кто сюда приходил, Воробьёвы горы – одно из самых красивейших мест в Москве. Высокий, обрывистый, правый берег реки Москвы с живописным склоном, покрытым густым лесов, во все времена привлекал внимание не только правителей и архитекторов, но и художников, писателей и поэтов. Именно с Воробьёвых гор Пётр Первый советовал художникам рисовать Москву. Широко известна картина Айвазовского «Вид на Москву с Воробьёвых гор», написанная в 1849 году. На ней хорошо виден крутой поворот Москвы-реки. Слева от неё внизу широко и далеко простирается огромная территория Лужников, покрытая зелёным ковром с кое-где небольшими деревцами. Эта зеленеющая территория у самого горизонта сливается с узкой полосой городских строений, едва различимых на большом расстоянии. Справа от реки – крутой склон, весь заросший гу-стым лесом и сливающийся на горизонте с крохотными белеющими силуэтами разных по форме строений города, которые примыкают к городской полосе за Лужниками. На ближнем плане у оврага изображены две сосны, а около них небольшая группа людей, по-видимому, московская семья, приехавшая на Воробьёвы горы полюбоваться городской панорамой.

 

С высоты Воробьёвых гор любовались Москвой Карамзин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Шмелёв, Горький, Чехов, Блок, Белый и другие известные писатели и поэты. На страницах их произведений встречается название Воробьёвы горы, о которых, в частности, Чехов говорил: «Кто хочет познать Россию, должен отсюда посмотреть на Москву».  
Чудесные Воробьёвы горы, порождая в душе вдохновение, настраивают на высокий поэтический лад не только писателей и поэтов, но и художников, и композиторов. Ими восхищались Айвозовский, Брюлов, Саврасов, Кусьтодиев, Рубинштейн и Чайковский. В советское время про Воробьёвы горы, называвшиеся Ленинскими горами, во время строительства высотного здания университета была написана песня «Ленинские горы» Юрием Милютиным на слова Евгения Долматовского. Эта песня, навеянная романтикой, была популярной во второй половине прошлого века. Особенно любили её студенты. Первая строфа песни:
«Друзья, люблю я Ленинские горы.
Там хорошо рассвет встречать вдвоём.
Видны Москвы чудесные просторы
С крутых высот на много вёрст кругом».
Заканчивается песня словами:
«Вы стали выше, Ленинские горы,
Здесь корпуса стоят как на смотру,
Украшен ими наш великий город,
Сюда придут студенты поутру».
Со временем изменялся живописный облик Воробьёвых гор. Вокруг университетских корпусов с высотным зданием разбита огромная, уникальная, парковая зона с Ботаническим садом, с липовыми, берёзовыми и яблоневыми аллеями, с фонтанами, красочными цветниками и газонами.
И обо всех изменениях хорошо знали наши собеседники. После непродолжи-тельной паузы начал Сергей Корнеевич:
– Изменилась до неузнаваемости и панорама златоглавой Москвы, которая широко и далеко просматривается со смотровой площадки. Огромная лужниковская, болотистая территория, зеленеющая на картине Айвазовского, полностью застроена спортивными сооружениями и многоэтажными домами. На переднем плане за Москвой-рекой хорошо видна круглая, большая спортивная арена «Лужники», а чуть левее – Новодевичий монастырь с блестящими на солнце золочёными куполами. Правее арены – длинный, двухуровневый метромост через реку, за ним на склоне – Андреевский монастырь с высокой колокольней, а над ним вверху у самого обрыва возвышается 22-этажное здание с мрачными окнами, возведённое для президиума Российской академии наук. Ближе к смотровой площадке – лыжный трамплин, построенный в 1953 году и морально, и физически устаревший к настоящему времени. Совсем недавно на фоне городских стро-ений выделялись сталинские высотки, стеклянные прямоугольные коробки Нового Арбата, Шуховская и Останкинская башни. В последние два десятилетия панорама Москвы изменилась кардинально. По воле Божией восстановлен величественный Храм Христа Спасителя, радующий взор всякого благочестивого прохожего. Вместе с тем в столице, как грибы после тёплых летних дождей, выросли своеобразные небоскрёбы. Они имеют разную форму: круглую, овальную, прямоугольную и в виде раскрытого паруса, белеющего на сером городском фоне. А некоторые из них имеют настолько причудливую форму, что даёшься диву, насколько богато воображение архитекторов и не ограничена их фантазия. Такие скороспелые высотные новоделы никак не вписываются в городскую среду и вовсе не украшают облик когда-то златоглавой Москвы. На их неприглядном фоне с трудом можно разглядеть золотые купола Московского Кремля. Зато особенно чётко выделяются мрачные небоскрёбы так называемого сити в самом центре города. Их торопились строить, чтобы побыстрее вознестись к облакам. И в спешке высокие чиновники города и архитекторы проигнорировали простое правило: прежде чем что-то строить, надо думать, а не думать потом, когда уже построено и выглядит безобразно. Поэтому построенные, скороспелые небоскрёбы оказались не просто безобразными, а похожими на мрачные каменные столбы среди разбросанных, разнообразных, городских строений, и неслучайно сравнивают их с пнями на грибной поляне. Не украшает панораму города и памятник Петру Первому работы скульптора Зураба Церетели, не завоевавший всенародной любви.
– С этим я вполне согласен, – продолжил Иван Савельевич. – В последнее время непродуманно и поспешно построены не только небоскрёбы-новоделы, но и целые жилые кварталы без традиционных дворов. И результат плачевный – город задыхается в ужасной тесноте и в протяжённых, дорожных заторах.
– Университет на Воробьёвых горах тоже торопились строить. Однако же университетский комплекс возводился по всем строгим правилам архитектурной планировки и высочайшего строительного мастерства. Поэтому он не только поднял на новую высоту Воробьёвы горы, но и украшает всю Москву. Наше старшее поколение ещё помнит, как строился этот уникальный комплекс, и мы с вами, Иван Савельевич, поговорим об этом при следующей нашей встрече.

Профессор Карпенков Степан Харланович