Автор: А. Криштановский
Дата: 2016-03-23 10:24

В декабре 1917 г., когда смолкли орудия и развал армии достиг своего апогея, взоры тех, кто не считал возможным так позорно закончить борьбу, обратились в Яссы, в сторону штаба румынского Фронта. Ждали, что этот штаб, находящийся вне власти большевиков, организует борьбу за честь и спасение родины. Штаб фронта представлял собою в это время пеструю картину. Там создавались «жовто-блакитны», гайдамаки, формировалась белорусская дивизия, польские полки. Ген.Сулькевич старался из православных христиан сделать правоверных мусульман и, наконец, какая-то «партийная» сестра милосердия, обещая офицерам «землю и волю», набирала рекрутов в армию Учредительного Собрания. Все формировались, но никто не сформировался. Среди всеобщей неразберихи нашелся единственный горячий русский патриот, который начал собирать вокруг себя тех, кто считал себя просто русским и хотел стать на защиту поруганной Родины. Это был командующий 14 пехотной дивизии, ген.шт. полковник Михаил Гордеевич Дроздовский.

19 декабря 1917 г. он приступает к созданию отдельной бригады добровольцев для борьбы с большевиками и немцами. При скрытой поддержке штаба и французской военной миссии быстро создаются пулеметная рота и конно-горная батарея. Когда успех первых формирований выяснился, штаб начинает проявлять «кипучую» деятельность. Ген.Кельчевский назначается начальником всех формирований, создаются штабы корпусов и дивизий, составляются штаты и разрабатываются планы борьбы. Весной предполагалось с целой армией, пока существовавшей на бумаге, перейти Днестр и ударить на большевиков.  Но прошел Февраль. Румыния вынуждена заключить мир, и Югу России грозит австро-венгерская оккупация. Растерявшееся командование отдает за подписью ген.Кельчевского приказ о роспуске добровольческих бригад. Две сформированные бригады подчинились приказу, но в третьей бригаде, расположенной в м.Скинтея у г.Ясс, ген.Дроздовский, прочитав приказ командному составу бригады, сказал: «а мы все-таки пойдем»… Ни одного возражения не последовало. Бригада сосредоточилась возле самых Ясс. Войска ген.Авереско окружили бригаду и пытались ее разоружить. Конно-горная батарея кап.Козакова была наведена на королевский дворец и на парламент. Вмешательство румынского короля предотвращает готовый начаться бой, и Дроздовский получает разрешение на выход из Бессарабии с оружием в руках.  26 февраля отряд вышел из Ясс и, пройдя Кишинев, сосредоточился в м.Дубосары на берегу Дуная. Всего в отряде было не более 1000 бойцов. Никто не знал, что будет впереди. Знали одно — впереди сотни верст похода, разлившиеся широкие реки, степи, весенняя грязь и со всех сторон враги. Кругом — слухи о разгуле красных, о падении Дона, о поголовном истреблении армии Корнилова. Бригада в этом взбаламученном море была одинока и все-таки перешла Днестр и двинулась в поход. Вел её полковник М.Г.Дроздовский.

 

Сын генерала, участника Севастопольской обороны, М.Г.Дроздовский родился 7 октября 1881 г. в Киеве. Окончив Владимирский-Киевский кадетский корпус и Павловское военное училище в 1901 г., М.Г. был произведен в офицеры Л.гв. в Волынский полк. В 1904 г. поступил в Академию Генерального Штаба, но начавшаяся война оторвала его от занятий. В составе 34 Сибирского стр.полка М.Г. провел всю войну, получив все боевые награды, а также рану в ногу под Ляояном. По окончании воины вернулся в академию, которую окончил в 1908 г. Во время Великой войны после службы в штабе армии был назначен начальником штаба 64 пех.дивизии. Осенью 1916 г. лично повел в атаку два полка дивизии, причем был тяжело ранен в правую руку. Пробывши затем недолгое время начальником штаба 15 пех. дивизии, получил в командование 60 пех.Замосцкий полк, а в конце 1917 г. назначен командующим 14 пехотной дивизией. За бой у горы Капуль награжден орденом св.Георгия 4-й степени. Дроздовский сразу овладел своими добровольцами. Он стал средоточием всех их мыслей, сошедшийся в одну мысль о воскресении родины, средоточием всех воль, слитых в одну волю борьбы за Россию, за победу добра над злом. О политике никаких разговоров никогда не было; все понимали, что вопрос сейчас гораздо важнее, что в России идет беспощадное истребление самых основ русской жизни, борьба против Бога, против человека и его свободы.  У Дроздовского было очень тонкое, сухое, гордое лицо, слегка потемневшее от загара. У обвитых, плотно сжатых губ его лежала какая-то горькая складка. Было в нем что-то влекущее, но чувствовалось и что-то роковое. Во всех его движениях, всегда сдержанных, непреклонная воля, и воля эта покоряла людей, сразу в него поверивших и пошедших за ним на полную неизвестность.  Вот несколько заветов Дроздовского, выписанных из его дневника:  

«Только смелость и твердая воля творят большие дела. Только непреклонное решение дает успех и победу. Будем же и впредь, в грядущей борьбе, смело ставить себе высокие цели, стремиться к достижению их с железным упорством, предпочитая славную гибель позорному отказу от борьбы».

«Нам осталась только дерзость и решимость».

«Россия погибла, наступило время ига. Неизвестно, на сколько времени. Это иго горше татарского.»

«Через гибель большевизма к возрождению России! Вот наш единственный путь, и с него мы не свернем.»

«Я весь в борьбе. И пусть война без конца, но война до победы. Мне кажется, что вдали я слабо вижу мерцание солнечных лучей. А сейчас я обрекающий и обреченный».

Да, в нем действительно была какая-то обреченность, он как будто бы переступил незримую черту, отделяющую жизнь от смерти. За эту-то черту он и повел своих добровольцев, и они смело пошли за ним, сразу в него уверовав, и никакие страдания, никакие жертвы не могли их поколебать. Воистину этот человек обладал какой-то совершенно непостижимой силой, и эту силу он умел передать подчиненным ему людям. Это — черта, отличающая всегда подлинного вождя. Только человек, глубоко верящий в правоту своего дела, верящий сам в себя и умеющий передать эту веру окружающим его людям, может быть вождем. Яркий пример этой силы являет собой наш бессмертный Суворов. То же мы видим у Скобелева, в нашу эпоху у Врангеля и Кутепова. В большой степени обладал ею легендарный герой Белого Движения ген. С.Л.Марков.  Только наличием этой чудодейственной веры в себя, этой силы и можно объяснить, что вчера еще никому неизвестный полковник становится подлинным вождем и ведет доверившихся ему добровольцев в поход через всю разбушевавшуюся русскую стихию вдаль, в полную неизвестность.  Сила духа и глубокая вера в правоту своего дела взяли верх над всеми материальными преградами. На всем 1600-верстном фронте, кишевшем воинами всех рангов и положений, нашелся только один человек, у которого хватило мужества взвалить на свои слабые плечи такую безмерную ношу и донести ее до конца, не взирая на все стоявшие на пути трудности.  На карте Белого Движения путь отряда полк.Дроздовского — прямая линия, проведенная с запада на восток. Смело и упрямо прорезал этой линией весь Юг России Дроздозский со своим отрядом. И через два месяца небывалого похода, выдержав неоднократно бои, 25 апреля 1918 года отряд подходит к заветному пункту, к Новочеркасску, подходит как раз в самый нужный для казаков момент.  Думаю, что никогда донские казаки, бившиеся в тот день за спасение своей столицы, не забудут этого поистине чудесного появления дроздовцев из далекой Румынии, спасшего город от нового нашествия красной нечисти.  В конце мая бригада Дроздовского присоединяется к Добровольческой Армии. Сам ген.Алексеев, седой вождь Добр.армии, низко снял свою кубанку перед проходившими мимо него дроздозцами — Алексеев, живое воплощение былой мощи России и ее воинства.  

«Спасибо вам, рыцари духа, пришедшие издалека, чтобы влить в нас новые силы»… — молвил он. С тех пор бригада, вскоре развернутая в дивизию, неизменно участвует во всех боях Добровольческой Армии.

 

31 октября ст.ст. под Ставрополем у Иоанно-Мартинского монастыря Дроздовский был ранен как будто бы не очень тяжело в ногу. Но произошло нагноение, не помогли операции. Раненого из Екатеринодара перевезли в Ростов, в клинику проф.Напалкова, личного друга М.Г.Дроздовского. Проф.Напалков решил ампутировать ногу, но было уже поздно, и до операции 14 января 1919 г. Дроздовский скончался. Генерал Туркул, последний начальник Дроздовской дивизии, так описывает отношение дроздовцев к своему вождю: «Добровольцы его отряда верили в него не меньше, чем в Бога. Вера в него была таким же само собой разумеющимся чувством, как совесть, как долг. Его слово было закон, что сказано, то и надо, и иначе не может быть. Он был средоточием веры в совершенную правду борьбы за Россию, правду того дела, за которое дроздовцы в течение трех лет борьбы выдержали 650 боев и потеряли свыше 15.000 убитыми и 35.000 ранеными. Вера, которую вдохнул Дроздовский в своих добровольцев, всегда сопутствовала дроздовцам в тяжелых испытаниях борьбы. Не будь этой веры, не было бы и славных боевых действий дроздовцев. Эта вера и сейчас поддерживает всех нас, вера в правоту Белого дела, в его святость. Полнота веры преображала каждого из дроздовцев, возвышала и очищала их. Все пополнения более позднего времени, вчерашние красноармейцы, захватывались этой святой верой, все становились носителями общей правды. Наш вождь умер… Нет! Герои не умирают! Дроздовский жив в каждом борце, который носит его имя, имя, которое будет передаваться из поколения в поколение, пока жива будет Россия».  В связи со смертью генерала Дроздовского, Главнокомандующий генерал Деникин писал: «В начале января мы похоронили умершего от заражения крови вследствие раны, полученной год Ставрополем, ген. Дроздовского. Одного из основоположников Армии — человека высокого патриотизма и твердого духа. Два месяца длилась борьба между жизнью и смертью. Навещая Дроздовского в лазарете, я видел, как томился он своим вынужденным покоем, как весь он уходил в интересы Армии и своей дивизии и рвался к ней…  Судьба не судила ему повести в бой свои полки.  Для увековечивания памяти почившего его именем был назван созданный им 2-ой Офицерский стрелковый полк, впоследствии дивизия, развернутая из этого полка».  Приказ, сообщавший Доброармии о смерти ген.Дроздовского, заканчивался словами: «Высокое бескорыстие, преданность идее, полное презрение к опасности по отношению к себе соединялись в нем с сердечной заботой о подчиненных, жизнь которых всегда он ставил выше своей. Мир праху твоему, рыцарь без страха и упрека!»  Мы видим, что ни Дроздовский, ни все добровольчество в целом не ошиблись в своей вере в правоту идеи, в русский народ.  Все происходящее теперь на родине хотя и указывает, что революционный угар и большевизм еще не изжиты, но народ русский в неустанной борьбе и нечеловеческих усилиях сбрасывает с себя чуждые ему оковы коммунизма и медленно, но твердой стопой выходит на свой исторический путь, возвращаясь к Богу, воскрешая свои многовековые идеалы, очищая их от всей скверны, наложенной на него революцией.  И нет той силы, которая могла бы остановить это стихийное движение.  Мы, дроздовцы, с гордостью смотрим на возрождение и возвращение нашего народа в свой отчий дом, с гордостью, потому что наш шеф был одним из первых, кто проложил тропу к этому дому, тропу, обращающуюся теперь в широкую дорогу.  

А. Криштановский, «Вестник первопоходника», апрель 1963 г.