Коронацию 1896 года описал в своих мемуарах очевидец, бывший гвардейский офицер Б.А. Энгельгардт:  "...День выдался на славу, на небе ни облачка, яркое солнце играло на золотых куполах церквей, на ярком убранстве улиц, на блестящих мундирах войск и придворных... Когда царь появился на крыльце Петровского дворца, грянул первый сигнальный пушечный выстрел и головная часть процессии тронулась в путь.  Впереди двигалась длинная колонна конных частей. Возглавлял её московский полицмейстер со взводом жандармов. На некотором расстоянии за ними шли императорский конвой, сотни кубанцев и терцев, в красных черкесках, все - молодец к молодцу на подбор, на прекрасных лошадях. Дальше шли лейб-казаки в красных мундирах и лейб-атаманцы - в синих, с длинными пиками в руках. А за этими войсковыми частями двигались представители киргизов, калмыков, узбеков, бухарцев, хивинцев, все в красочных национальных костюмах, на богато убранных конях. Дальше ехали депутаты казачьих войск...  Конную колонну сменила пешая - длинный поток придворных служащих: скороходы со страусовыми перьями на причудливых головных уборах, придворные лакеи в треуголках, все в расшитых золотом камзолах, придворные музыканты и, наконец, чины царской охоты - в кафтанах с кинжалом на поясе. За ними в парадной коляске ехал верховный церемониймейстер... князь Долгорукий... Николаю II подвели белую лошадь, по традиции кованную на серебряные подковы. Он сел в седло, и тогда раздался второй выстрел. В момент выезда царя из ворот дворца - прозвучал третий, и на него общим звоном ответили колокола всех московских церквей. И в тот же миг со звоном колоколов слилось "ура" многотысячной толпы...  Красная площадь была заполнена волостными старшинами, войтами и старостами, с медалями на груди на шее. От площади по направлению к Кремлевским воротам тянулись ряды "преображенцев". Вдоль красных помостов стояли кавалергарды и конногвардейцы в красных супервестах... Кроме многочисленных депутаций от сословий, народностей и племен необъятной Российской империи, на коронации присутствовали представители монархов и глав государств со всех концов земного шара... В тот же день имел место традиционный обед в Грановитой палате. Церемония обеда началась с подношения царю золотой медали, выбитой в память коронации..."  А вот и "обратная сторона медали" - описание Ходынской катастрофы Владимиром Гиляровским, легендарным московским журналистом и писателем, чудом избежавшим гибели на Ходынке - он стал возвращаться за как он думал забытой любимой табакеркой (которая в итоге оказалась в кармане) и остался в стороне от эпицентра давки:  " ..К полуночи громадная площадь, во многих местах изрытая ямами, начиная от буфетов, на всем их протяжении, до здания водокачки и уцелевшего выставочного павильона, представляла собой не то бивуак, не то ярмарку. На более гладких местах, подальше от гулянья, стояли телеги приехавших из деревень и телеги торговцев с закусками и квасом. Кое-где были разложены костры. С рассветом бивуак начал оживать, двигаться. Народные толпы все прибывали массами. Все старались занять места поближе к буфетам. Немногие успели занять узкую гладкую полосу около самих буфетных палаток, а остальные переполнили громадный 30-саженный ров, представлявшийся живым, колыхавшимся морем, а также ближайший к Москве берег рва и высокий вал. К трём часам все стояли на занятых ими местах, все более и более стесняемые наплывавшими народными массами".  "После 5 часов уже очень многие в толпе лишились чувств, сдавленные со всех сторон. А над миллионной толпой начал подниматься пар, похожий на болотный туман... У первых палаток крикнули "раздают", и огромная толпа хлынула влево, к тем буфетам, где раздавали. Страшные, душу раздирающие стоны и вопли огласили воздух... Напершая сзади толпа обрушила тысячи людей в ров, стоявшие в ямах были затоптаны..."  "Толпа быстро отхлынула назад, а с 6 часов большинство уже шло к домам, и от Ходынского поля, запруживая улицы Москвы, целый день двигался народ. На самом гулянье не осталось и сотой доли того, что было утром. Многие, впрочем, возвращались, чтобы разыскать погибших родных. Явились власти. Груды тел начали разбирать, отделяя мертвых от живых. Более 500 раненых отвезли в больницы и приемные покои; трупы были вынуты из ям и разложены кругом палаток на громадном пространстве". Заместитель прокурора Московской судебной палаты А.А. Лопухин, занимавшийся расследованием причин трагедий, так заключал свой рассказ: "Ходынская катастрофа явилась естественным последствием исконного убеждения русской администрации в том, что она призвана нести заботу не о благе народа, а об охране власти от народа".  В украшении Москвы по случаю коронационных торжеств принимали участие известные московские архитекторы:  Л.Н. Кекушев - оформил Тверскую от Тверской пл. до Кремля, павильон у Смоленского вокзала, Охотный ряд, Воскресенскую пл. с городской Думой, Ф.О. Шехтель - обелиски у Тверской заставы; 1-я Тверская-Ямская и павильон на Старой Триумфальной площади, А.Э. Эрихсон - площадь у храма Спасителя; бульвары - Пречистенский, Тверской и Никитский, И.А. Иванов-Шиц - обзорная галерея-трибуна для членов Английского клуба на Тверской.