Автор: BR doc
Дата: 2016-02-27 08:11

Михаил Георгиевич Хрипунов родился 17 ноября 1889 г. в области Всевеликого Войска Донского в Усть-Медведицкой станице. Родители его были казаками; отец - отставным полковником. В 1900 г. Михаил Хрипунов поступил в Донской Кадетский корпус и учился там до 1907 г. В 1907-1909 гг. он был в Николаевском кавалерийском училище, потом до 1920 г. служил в полку Атаманской императорской лейб-гвардии. В 1915 г., в день полкового праздника 23 ноября Государь пожаловал полкового адьютанта М. Г. Хрипунова званием флигель- адьютанта. 

  

За годы службы генерал Хрипунов был награжден орденами: Св. Анны 4 и 3 степени, Св. Станислава 3 и 2 степени, Св. Владимира 4 и 3 степени с мечами.

Хочу поделиться моими воспоминаниями об исключительно счастливом моменте моей жизни, имевшем место в 1915 г. Мой полк, в котором я имел честь служить с 1909 г. - Лейб-Гвардии Атаманский Е.И.В.Г.Н. Цесаревича - по Высочайшему повелению был вызван в начале ноября 1915 г. с фронта из состава Гвардейского корпуса, стоявшего в резерве, в Петроград для временного несения охранной службы, как в самом городе, так и в Царском Селе и окрестностях столицы.

 

Приближался день полкового праздника - 23 ноября, Св. Благоверного Князя Александра Невского, и было объявлено, что парад будет в пешем строю в Царском Селе и принимать его будет Государь Император. Нашим полком до сего дня командовал Е.И.В. Вел. Кн. Борис Владимирович, только что сдавший полк, ввиду своего назначения Походным Атаманом всех казачьих войск, помощнику своему ген. Сазонову. Полковым адьютантом был автор сих строк... Было известно, что Государь, в благодарность за доблестную службу полка во время командывания им его двоюродным братом, зачислит в свою свиту командира полка, ген. Сазонова, и был глухой слух, что, может быть, и полковой адъютант будет также пожалован званием флигелъ-адъютанта к Его Императорскому Величеству.  И вот в день 23 ноября полк со штандартом и хором трубачей был выстроен на плацу в Царском Селе в ожидании Высочайшего выхода. Мороз был очень сильный, так что трубачи должны были вливать спирт в свои инструменты, чтобы можно было извлечь из них какие-либо звуки. - Ровно в 10 часов, - как всегда, ни минутой раньше, ни минутой позже, - Государь Император выходит из дворца в сопровождении нового Походного Атамана Вел. Князя Бориса Владимировича и других лиц свиты и направляется к полку. Командир полка командует: « Полк, смирно. Слушай на караул. Равнение направо. Господа офицеры.» - Полк замер. Хор трубачей играет полковой марш. Государь подходит к правому флангу, говорит: «Здорово, трубачи», последние перестают играть, мощными голосами отвечают: «Здравия желаем Вашему Импера торскому Величеству», и сейчас же начинают играть величественнейший, ни с чем не сравнимый наш гимн... Государь обходит фронт, здороваясь с каждой сотней, которая после ответа на приветствие кричит «ура» во всю ширь своих казачьих голосовых связок, а трубачи поют и поют гимн-молитву, и у многих, у многих, если не у всех, можно было видеть слезы на обледеневших от мороза ресницах. Полк, маленькая частичка Российского Христолюбивого воинства, казалось, слился со своим Державным Вождем в чувстве беспредельной любви к нему и таковой же преданности, и едиными усты и единым сердцем славил Венценосного Монарха, взывая к Небесному Царю и моля Его хранить Помазанника, земного Царя на славу нам и на страх врагам.  При обходе полка Государь выходит на середину, где стоит аналой с Евангелием и Крестом и полковой священник с наперсным крестом на Георгиевской ленте. Штандарт выносится к аналою для молебна.».  Молебен длился 8 минут, по он покачался нам чуть не восьмичасовым - так было холодно... Не знаю, как другие, но я под собой ног не чувствовал, так как, по франтовству, надел тонкие сапоги, и ноги мои одеревенели окончательно, а уши мои, чувствовал я, то горели, то холодели, и кололо их кончики нестерпимо. Сколько нужно было воли и терпения, чтобы удержаться и их не потереть! Но я стою перед Государем и потому решил, пусть отпадут мои ушные раковины, но я не шевельнусь. Так и сделал. После молебна штандарт отнесен мной на правый фланг полка. Видим, что Государь что-то говорит Командиру полка, а тот кланяется. Ну, решили все, значит командир полка зачислен в свиту. А когда я относил штандарт, то, как мне говорили потом офицеры, Великий Князь Борис Владимирович подошел к Государю и глазами показал ему на меня, на что Государь приветливо кивнул головой. Офицеры, стоявшие в строю и видевшие это, решили: «Ну, значит и Хрипунов попадет в свиту». И вот раздается голос Командира полка: «Сотник Хрипунов». Иду мерным, строевым шагом к середине полка, где стоит Государь и вся свита. Ген. Сазонов кричит: «бегом». Я подбежал к Государю, который, смотря мне прямо в глаза, спросил: «Вы, Хрипунов, который год полковым адъютантом?» Я ответил: «Второй год, Ваше Императорское Величество». Государь, окинув меня взглядом, сказал: «Ну, поздравляю Вас моим флигель-адъютантом»...

 

Вот уж, тут полный пробел в моей памяти: что со мной было, и как мне подал руку Государь, и подал ли он мне ее - ничего не помню... Идя потом по фронту полка на свое место, я через несколько секунд очнулся и начал уже слышать, как офицеры из строя шептали: «поздравляю, поздравляю!». Через несколько дней во время моего официального представления Государю в Царском Селе по случаю назначения меня в число лиц Государевой свиты, Его Величество милостиво беседовал со мной о боевых действиях полка, об особо отличившихся в полку. А когда я спросил, вернее, осмелился спросить о здоровье нашего Шефа-Наследника, Государь с чарующей улыбкой рассказал, как он «обманул» нашего «Шефа»! «Мы поехали на фронт, - говорил Государь, - к «дедушке Иванову», как называл его Алексей Николаевич, но по дороге Наследнику стало худо, и я решил возвратиться в Царское Село. Алексей Николаевич как будто заметил перемену маршрута, я же, не желая его огорчать, сказал, что мы едем на фронт. Но перед Царским Селом, когда скрываться уже нельзя было, Алексей Николаевич был расстроен до слез, что не удалось попасть к «дедушке Иванову» (Главнокомандующий войсками юго-западного фронта)  Это ли не поражающая простота Государя, так мило и откровенно разговаривавшего со мной, двадцатисемилетним юношей, о таких интимных эпизодах своей жизни!  Я имел счастье быть флигель-адъютантом с 23 ноября 1915 г. до печальнейшего дня скорби Российской - вынужденного отречения от трона моего Государя. Я также имел честь дежурить при Особе Императора в Царскосельском Александровском дворце пятнадцать раз и один раз сопровождать Государя, едучи в одном с ним автомобиле, от Царскосельского вокзала в Петроград до Аничкова дворца, куда Его Величество приезжал навестить свою Августейшую Матушку, Вдовствующую Императрицу Марию Феодоровну.  Благодарю Господа за Его неизреченную ко мне, недостойнейшему, милость быть флигель-адъютантом Его Величества, т. е. быть приближенным более других к Священной Особе Помазанника Божия, ныне незабвенного Царя-Мученика Николая Второго.