Автор: Карпенков С.Х.
Дата: 2014-09-27 17:33

В начале шестидесятых годов прошлого века, когда Сергей Ковалёв учился в университете, в учебную программу не входили вопросы, связанные с верой и наукой. И преподаватели, ведущие занятия по философии и смежным дисциплинам, старались избегать, обходить стороной эти непростые, но важные вопросы, опасаясь печальных последствий непредсказуемых дискуссий. И их по-человечески можно было понять – работу никому не хотелось терять ради познания истины. Поэтому они придерживались тех идеологических убеждений, которые им предписывались и навязывались сверху, хотя и были далеки от истины.

Однажды на семинаре по диалектическому материализму, – вспоминал Сергей Ковалёв, – один смелый, любознательный студент задал преподавателю вопрос: «Почему в наш просвещённый век не исчезает вера?». Преподаватель философии Шмакова, не задумываясь, ответила сразу же: «Будущее человечества принадлежит просвещённому безверию!». Ответ прозвучал смело и уверенно. И по произносимому тону создавалось впечатление, что Шмакова хорошо подкована той теорией, которая считалась правильной, потому что была «верной». Смышлёные студенты, переглянувшись между собой, поняли, что был задан совершенно другой вопрос, но последовал не ответ, а громкие, красивые слова, подобные тем, которые неоднократно произносились и многими другими партийными толкователями, когда они с высокой трибуны пытались «просветить» тёмный народ, испытывая при этом чувство глубокого удовлетворения. Уйти от во-проса всегда легче, чем ответить на него.  Теперь, когда прошли десятилетия после университетской учёбы, Сергей Ковалёв решил обсудить вопросы веры и науки со своим единомышленником отцом Евгением. Созвонившись по телефону, они договорились встретиться на прежнем месте в том же кабинете, где беседовали прошлый раз. Тему беседы они выбрали заранее. И по своему содержанию она была совсем непростая.  При встрече после взаимного приветствия отец Евгений, посмотрев на стенные часы с кукушкой, спокойно сказал:  
– Разговор на выбранную нами тему может продлиться не один час, если мы хотим всё досконально обсудить.
– Хотелось бы так и сделать, если позволит ваше время. Для меня этот вопрос весьма интересен, хотя, я знаю: некоторые самоуверенные люди убеждены, что можно обойтись без всякой веры. Так ли это на самом деле?
– Такое самоуверенное убеждение – одно из наиболее распространённых за-блуждений, – сразу же ответил священник. – Если говорить о вере в Бога, то есть немало людей, которые не верят в Него. Но это вовсе не означает, что они ни во что и ни в кого не верят. Вряд ли найдётся такой человек, который ни во что-либо и ни в кого-либо не верил бы. Если мы глубже заглянем в человеческую душу, тем скорее мы убедимся, что человек без веры не может жить, ибо вера есть не что иное, как главный ориентир человека, определяющий его жизнь: мировоззрение, стремления, поступки и действия. Жить на свете – значит, прежде всего, выбирать и стремиться. Кто выбирает и стремится, тот служит вольно или невольно некоторой ценности, в которую он верит.
– Выходит, все люди верят, может быть, не осознавая этого? – спросил Сергей Карпов.
– Вне всякого сомнения, верят все люди без исключения: и образованные, и невежественные, умные и глупые, сильные и слабые. Одни осознают, что верят, а другие верят, не осознавая этого. Но вера всегда была и есть первичная сила человеческой жизни – совершенно независимо от того, принимают ли люди её или нет. Человеку от природы и от Бога дана уникальная возможность дорожить своей верой, беречь её, укреплять, очищать и углублять её, строить на её основе своё мировоззрение и формировать свой характер. Однако любому человеку, наделённому свободой воли, предоставляется и другая возможность: пренебрегать своей верой, оставлять её на произвол случайностей, смешивать её с пред-рассудками и суеверием. Кроме того, человек может заблуждаться в своей вере, идя по ложному опасному пути, и затеряться в пропасти человеческих страстей. Он может разочароваться в своей прежней вере и отходить от неё. Но в одном отказано всякому человеку – жить без веры.
Сергей Ковалёв, выслушав со вниманием рассказ своего собеседника, продолжил:  
– Есть же люди, и их немало особенно в научной среде, которые твёрдо убеждены в том, что познавая окружающий нас мир, все явления природы и свойства материальных объектов рано или поздно можно объяснить на основании известных фундаментальных законов либо законов, которые предстоит открыть. И чем больше познал человек, чем он образованнее и просвещённее, тем меньше место остаётся для его веры. Однако при таком самоуверенном утверждении часто забывают о том, что, чем больше познаётся окружающий мир, тем больше непознанного, загадочного остаётся вне познанного – размытое кольцо, охватывающее ограниченную область познанного, становится всё шире, сопрягаясь с ещё большей областью таинственного и бесконечного мира. Подобные люди в подтверждение своей правоты могут сказать: математику, например, вера вовсе не нужна – он может доказать теорему, не прибегая к вере. Так ли это?
– Это не совсем так, – отвечал отец Евгений. – В любой математической теореме содержится не только логическое доказательство, но и начальные условия, которые чаще всего основаны на предположениях, принимаемых без доказательств, или, по-другому, имеют аксиоматическое начало. В них надо поверить – иначе теорема не получится. Другое дело, что математик, доказывающий теорему, может и не осознавать, что в его логические действия заложены элементы веры, но это не меняет суть дела. Без элементов веры не обходится не только математика, но и ни одна другая наука.
– И естественные науки тоже? – спросил Сергей Ковалёв.
– Естественные науки, как мы уже говорили, неизбежно содержит те или иные утверждения, основанные на вере или сопряжённые с ней, хотя истинность результатов исследований подтверждается, конечно, опытом или экспериментом. Следует добавить, что решение многих естественно-научных задач чаще всего начинается с какой-либо гипотезы – предполагаемого утверждения, которое принимается на веру без всяких доказательств.
– Но неверующие люди могут сказать, что гипотеза исчезает, как только она она подтверждается опытом или экспериментом, и, следовательно, исчезают вместе с ней и элементы веры.
– Гипотеза не исчезает, – возразил отец Евгений, – она превращается в научную теорию, соответствующую той или иной естественно-научной истине.
– В науке очень часто, особенно в последнее время, гипотезы облекаются в витиеватые математические наряды, обретая тем самым абстрактную, запутанную форму, вместе с которой теряется смысл и содержание самой гипотезы. И некоторые исследователи, не знакомые с азами естественно-научного познания, ошибочно или преднамеренно принимают подобные гипотезы за научную теорию. Однако, какими бы красивыми формулами не обрамлялась гипотеза, её нельзя считать научной теорией до тех пор, пока она не будет доказана экспериментом или опытом. В таких теоретических изысках естественно-научная истина повисает в воздухе, а научные журналы переполняются красиво оформленными статьями, содержащими якобы новые результаты, что, конечно, тормозит поступательное развитие науки, для которой критерий истины – эксперимент и опыт.  
– С этим я вполне согласен. Но я хотел бы поставить вопрос в несколько другой плоскости. Его, наверняка, ставят учёные, проводя свои исследования, дабы познать истину. Можно ли считать, что естественно-научная истина достоверна и что она не содержит элементов веры?
На первый взгляд, могло показаться, что в вопросе отца Евгения прозвучало некое противоречие и даже возражение сказанному его собеседником. Но Сергей Ковалёв, проводивший сам множество сложнейших экспериментов, сразу же понял правомерность поставленного вопроса, ведь он на собственном опыте исследователя ощутил, какой дорогой ценой даётся познание естественно-научной истины. И по его радостному выражению лица было видно, что он владеет всеми тонкостями научных исследований, в которых эксперимент является судьёй в последней инстанции. Поэтому ответ на поставленный вопрос последовал сразу же:
– Любой исследователь всегда стремится получить достоверные результаты. Однако как бы добросовестно и тщательно он не проводил эксперименты или опыты, достоверность полученных результатов всегда находится в определённых пределах. Чем совершеннее экспериментальная методика, чем точнее измерительная техника, тем ближе результаты эксперимента к естественно-научной истине. Поэтому в силу объективных и субъективных причин естественно-научная истина всегда относительна.
– В естественно-научных отраслях науки, где чётко определён критерий истины, можно сразу определить, что ошибочно и требует дальнейших исследований, чего не скажешь про многие гуманитарные науки, в которых критерий истины размыт и туманен. И если на основании какой-то придуманной теории, единственно «верной», но не проверенной на практике, ставится эксперимент над обществом, то такое варварское внедрение её в жизнь заканчивается трагедией всего народа, о чём свидетельствует недавняя наша история.
– Если в науке, – продолжил Сергей Ковалёв, – можно так или иначе отличить истинное от ложного и оценить необходимость элементов веры в процессе познания, то в повседневной жизни происходит всё гораздо сложнее, и одна из причин заключается в том, что некоторые упрямцы не хотят или не могут понять, что все люди верят, даже те, кто причисляет себя к неверам и безбожникам.
– С вами вполне согласен. Верят исключительно все: и тепло-прохладный «свободомыслящий», и воинственный безбожник, и ожесточённый материалист. Верят и утописты, и социалисты, и коммунисты, и гонители христианства. И чем решительнее все эти враги истинной веры совершают нападки, чем ожесточённее их преследования и гонения, тем отчётливее они воображают, что владеют какой-то сокровенной «истиной».
– Что же этим самым они хотят сказать?
– Этим они хотят показать, что не принадлежат ни к какому определённому вероисповеданию, кроме собственного, разделяемого только ими самими; что они не входят ни в какую церковную общину, кроме своей собственной общины, которую они называют не церковью, а партией или орденом. Да, они не верят в Бога, но они верят в свои догмы и подвластны ими. Они критикуют и поносят веру вообще и признают свою веру вполне обоснованной, единственно верной и единственно допустимой. Все же остальные веры и исповедания они относят к «глупым предрассудкам» или «вредным суевериям». Они воображают, будто одни владеют той непогрешимой правдой, которая освобождает и оплодотворяет благие творческие силы человека; будто им известно то сокровенное начало, тот единственный признак, который отличает «главное» от второстепенного, «доброе» от злого, который определяет «верную» цель жизни человека. Они убеждены, что обладают единственно «верной» верой.
– Все мы, – продолжал Сергей Ковалёв, – в той или иной мере ощутили трагические последствия такой единственно «верной» веры. А что же скрывается под такой обольстительной оболочкой отрицания истинной веры и признания своей веры?
– Скрывается многое: и властолюбие, и корыстолюбие, и стремление к насла-ждениям. И большинство таких заблудших и падших людей верят в чувственные наслаждения, которые полностью овладевают ими. И это для них важнее всего остального в их жизни. В этом заключается главная цель их жизни. Некоторые из таких людей открыто заявляют: «я хочу земного счастья, наслаждения и спокойствия, ибо это главное в жизни» (гедонизм); «я ищу в жизни денег и власти» (мамонизм). Главное в жизни – стремление к тому, чтобы все люди имели одинаковую работу и одинаковые права, ибо тогда они смогут в равной мере наслаждаться жизнью и быть равно счастливыми (социализм). Дерзновенно завладеть земными богатствами и окончательно сломить волю человека – вот важнейшая стратегическая задача большевизма. А всеобщая пролетаризация – у всех всё надо отнять, чтобы дать массам земные блага, а если при этом всех подчинить монопольному работодателю, то получится всеобщее хозяйственное порабощение – коммунизм. Печальные и трагические последствия такой единственно «верной» веры нам известны.
– Я бы хотел дополнить, – после небольшой паузы сказал Сергей Ковалёв. – О своей безобидной, якобы новой вере – вере в природу – заявляют некоторые самоуверенные люди, сделавшие первые робкие шаги в познании окружающего мира. Но мне кажется, что в этой вере нет ничего нового и необычного. Не такой ли была вера наших предков-язычников до эпохи христианства? Очевидно, именно христианская вера была и есть новая вера по сравнению с той древней языческой. Тысячелетия жили далёкие предки, поклоняясь вещественному началу природы. Что такое природа, если не творение ли Божие? Разве можно поклонятся творению Божию, не отторгая своей жизни от Творца? Верить только в творение Божие – значит подчинить человеческий дух всему материальному. Не исключена и другая крайность, когда некоторые люди верят в то, что каждый человек волен создавать себе бога по своему разуму. Что же на самом деле означает подобная вера?
– Всё это означает безбожие, к которому призывали большевики и партийцы всех мастей. Ибо, если бы в действительности каждый человек смог создавать бога по себе, тогда богов было бы столько же, сколько и людей, а, значит, ни одного. Есть одна книга, которая от первой до последней страницы свидетельствует о едином истинном Боге, живом, который сотворил видимый и невидимый мир. Она называется Священное Писание. Эта книга наставляет людей, как различать реальное и свои представления о реальном.
– О разных представлениях о реальном можно привести множество примеров из истории естествознания, – с оживлением сказал Сергей Ковалёв. – Так, до открытия Коперником гелиоцентрической системы считалось, что в центре Вселенной находится Земля, вокруг которой обращаются Солнце, планеты и другие небесные тела. Но такое ошибочное представление не могло изменить реального обращения Земли и других планет вокруг Солнца. Когда Христофор Колумб говорил о том, что за океаном находится другой континент, некоторые сомневающиеся люди смеялись над ним, хотя он был прав. Не сразу поверили Ньютону, утверждавшему, что движение небесных тел определяется законом всемирного тяготения. Представления людей о Вселенной до сих пор различаются, но это никак не влияет на её реальное существование. Ибо любое реальное – одно, а представление о нём может быть совершенно другим. Божественная же истина о существовании единого Бога, явленная нашим Спасителем, расширяет и углубляет познание реального мира. В то же время в повседневной жизни представления о мире, о живой природе и о людях могут быть разными, а и нередко ложными, ошибочными и неверными. Тогда возникает вполне логичный вопрос: кому же следует верить, чтобы не впасть в заблуждение?
– На этот счёт я хотел бы рассказать об одной забавной, но поучительной истории. Один человек, назвавший себя учёным, собирал у людей деньги, чтобы сделать для них крылья. Легкомысленные люди поверили ему и охотно отдавали деньги. Кому только не хочется полететь на собственных крыльях. Все знают: рождённый ползать летать не может. Но любому человеку всегда хотелось летать, хотя по своей природе он взлететь не может. И какая радость, когда человек взлетает на собственных крыльях, сделанных умельцем. Ради этого можно пожертвовать деньги и немалые. Так думали те доверчивые люди, отдававшие свои деньги до тех пор, пока предприимчивый «учёный» на невидимых крыльях исчез из поля их зрения.
– Стоило ли доверять такому нечестивому «учёному»? Как же тогда определить, кому можно доверять и кому можно верить? – спросил Сергей Ковалёв.
– Хотя этот вопрос не совсем простой, но на него легче будет ответить, если сначала определим, кому же мы всё-таки верим. Мы охотно верим тому, кто проявляет три качества: правдивость, знание и любовь. Дети охотно верят своим родителям, потому что они уверены в их правоте, знании и любви. Православные люди верят Иисусу Христу – сыну Божию, потому что они убеждены в его Истине и всеобщей любви. Мы верим таксисту, когда просим его днём или, особенно, ночью отвезти нас домой; верим продавцу, что он продаёт неотравленные продукты и что не обманывает нас. Заблудившийся в лесу верит случайно встретившемуся человеку в надежде, что он укажет ему правильный путь. Верим встретившемуся нищему, что он действительно беден и подаём ему милостыню. И множеству других незнакомых людей верим, хотя не имеем прямых доказательств их правдивости, достоверных знаний и тем более любви к нам. А это означает, что вся жизнь человеческая основана на вере. Если мы верим нашему Спасителю, нам легко поверить во всё, что Он сказал, открыл и заповедовал. В любых испытаниях веры в повседневной жизни разумнее спросить сначала – кому верить, а потом – во что верить.
– Мне кажется, что всякий человек испытывает в душе своей внутреннюю по-требность в вере. Так ли это?
– В душе верующего человека внутренняя потребность проявляется в его стремлении к личному, живому Богу, воплотившего в себе все высшие человеческие идеалы: истину, добро и красоту. Служа Богу и объединяясь с ним, человек медленно, но уверенно приближается к вершинам этих идеалов. Вся его жизнь освещается светозарными лучами, и в этом он испытывает великое счастье. Однако некоторые люди, лишившись своим падением Божественного Света – Святого Духа, стали довольствоваться собственным светом – разумом. И для них наука – единственное средство постижения истины.
– Не говоря об ограниченности такого познания, – продолжил Сергей Ковалёв, – нельзя согласиться с тем, что и разные отрасли науки по своему содержанию и предмету исследований равноценны. Так, науки о природе, где критерий истины строго определён, позволят всё глубже и глубже познавать творения Божии. Но есть направления исследований, в которых нет единого понимания критерия истины. К ним относятся относятся якобы исследования в гуманитарной области. К серьёзным научным исследованиям нельзя отнести и все теоретические изыскания, не подтверждённые экспериментом или опытом. Однако несмотря на все эти изъяны, наука продолжает развивается.
Отец Евгений, задумавшись и посмотрев на часы, сказал:
– Наверно, наш разговор сегодня не закончится. Но мне хотелось бы его про-должить. Интересно же знать, в чём же тогда заключается практическая значимость истинной науки?
– Многие естественно-научные достижения составляют основу технологий производства материальных ценностей и создания комфортных условий жизни. Вместе с тем всё произведённое руками человека даже с привлечением самых современных технологий создаёт некую искусственную среду, которая прямо или косвенно вытесняет жизненное пространство на нашей планете и, следовательно, не способствует спасению жизни. Можно назвать и другую беду – для некоторых исследователей-теоретиков, пренебрегающих экспериментом и опытом, критерием истины становятся собственные убеждения, усомнится в которых они считают недопустимым. Для таких «учёных» наука – кумир высшего разряда. Они преклоняются перед творением собственного ума, либо ума своих сотрапезников. А на самом деле кажущиеся на первый взгляд их глубокомысленные идеи и громкие учёные слова прикрывают пустое место и прячут несостоятельность самовознесённого «учёного» познавать истину. Они никогда не признают ошибочность своих напрасных и бесполезных изысканий и не хотят понять, что истинное служение науке всегда плодотворно.
– Оно особенно плодотворно, когда настоящий учёный, занимаясь наукой, смотрит на неё как на средства познания тайны Божиего мироздания и стремится открыть его вечные законы, когда научные исследования представляют собой служение Богу, когда Дух Божий есть истинная и определяющая основа всех научных трудов и достижений. При таком познании окружающего мира наука не только не враждебна религии, но, напротив, она – одна из благороднейших форм творчества истинного учёного. Это знали и открыто исповедовали все известные всему миру великие учёные: Коперник, Галилей, Ньютон, Кеплер, Паскаль, Лейбниц, Бойль, Ломоносов, Либих, Линней, Майер, Пастер, Беккерель, Флеминг, Менделеев, Планк и многие другие. Они с недвусмысленной ясностью и благоговением высказывали своё миропонимание и были правы и безошибочны.
– Своё мироощущение открыто высказывали и проповедовали, – продолжил Сергей Ковалёв , – другие персонажи, которые хорошо известны в мировой и российской истории. Это – Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий, Гитлер, разрушители-большевики и руководители нашего безбожного государства. Все они были атеистами и под благовидным лозунгом равенства и свободы стремились разделять и властвовать. Некоторых из этих персонажей во велению партии причисляли к великим учёным, хотя многие здравомыслящие люди понимали, что от их «учений» исходят только неотвратимые несчастья закабалённого народа.

– В отличие от названных персонажей, которые признавали только материальные ценности и стремление к власти любой ценой, истинные учёные икали и находили не материальные ценности, как некую видимость благополучия, а сокровенную сущность бытия. А чтобы проникнуть самой сущности, надо смотреть в глубь, туда, где пребывает живая тайна мироздания, творчески задуманная Господом и данная нам для логического осмысления. Настоящий учёный стремится прикоснуться к этой тайне всегда с благоговением, и, коснувшись, рано или поздно убеждается в том, что умственное восприятие мироздания незаметно приводит человека к созерцанию Божества. Истинная учёность не уводит от Бога, а приводит к нему.  После непродолжительной паузы Сергей Ковалёв сказал:  
– Интересно было бы вспомнить высказывания великих учёных, известных всему миру, которые глубже других постигли сущность и тайны мироздания, осознали ограниченность человеческой мысли и нашли в своём духовном мире место для искренней и чистой веры в Бога.
– Таких высказываний множество, но некоторые из них я выписал ещё в моло-дости, когда учился и пытался узнать, как можно, больше, – еле слышно сказал отец Евгений и стал искать на столе среди бумаг свои записи. Они оказались в небольшой школьной тетраде. Развернув в нужном месте, он протянул её своему собеседнику. В этой тетрадке, слегка потрёпанной, было аккуратно написано следующее.
Великий славянин Коперник (1473 – 1543) утверждал: «Созерцая мысленно великий порядок мироздания, управляемый с божественной премудростью, кто не почувствовал бы, что постоянное созерцание его и, так сказать, интимное общение с ним возводят человека к Высшему и к восхищению перед всезиждущим Строителем вселенной, в котором пребывает высшее блаженство и который есть венец всего добра».
Знаменитый французский хирург Паре (1517 – 1590) говорил о своих пациентах: «Я перевязывал, целил – Господь». Великому итальянскому учёному Галилео Галилею принадлежат слова: «И Священное Писание, и природа исходят от божественного Слова; первое – как внушение Святого Духа, вторая – как исполнительница Божиих велений …; Священное Писание не может не в коем случае ни говорить лжи, ни ошибаться; изречения его абсолютны и неприкосновенно истинны». В трудах Иоганна Кеплера (1571 – 1630), немецкого астронома, одного из творцов науки Нового времени находим: «В творении – я касаюсь Бога как бы руками ...». И ещё: «О, Отец света, Ты, который при помощи естественного света пробуждаешь в нас желание света благодати, чтобы возвести нас к свету величия! Благодарю Тебя, о мой Создатель и Господь, за то, что обрадовал меня творением Твоим, ибо я был в восторге от дела рук Твоих».  Выдающийся французский математик, физик и философ Блез Паскаль писал: «Открыто являясь тем, кто ищет Его всем сердцем, и скрываясь от тех, кто всем сердцем бежит от Него, Бог регулирует человеческое знание о себе – он даёт знаки, видимые для ищущих Его и невидимые для равнодушных к Нему. Тем, кто хочет видеть, Он даёт достаточно света; тем, кто видеть не хочет, Он даёт достаточно тьмы».  Знаменитый английский химик и физик Роберт Бойль (1627 – 1691) утверждал: «Истинный естествоиспытатель нигде не может проникнуть в познание тайн творения без того, чтобы не воспринять перст Божий» … «В сравнении с Библией все человеческие книги являются лишь малыми планетами, которые свой свет и блеск получают от Солнца».  Великий английский физик Исаак Ньютон (1643 – 1727), создатель классической механики, был богословом. Ему принадлежат слова: «Небесный Владыка управляет всем миром как Властелин вселенной».  
«Я видел след Божий в Его творении ...» – говорил Карл Линней (1707 – 1778), шведский естествоиспытатель, создатель системы растительного и животного мира.
Немецкий мыслитель и естествоиспытатель Иоганн Гёте (1749 – 1832) писал: «Время сомнения прошло – теперь люди также мало сомневаются в самих себя, как в Боге». «Всякое основательное знание природы ведёт к познанию Бога», – считал из-вестный датский физик Ханс Эрстед (1777 – 1851), открывший магнитное дей-ствие электрического тока.  Известный английский естествоиспытатель Чарлз Лайель (1797 – 1875) утвер-ждал: «В каком бы направлении мы не повели наши исследования, всюду мы открываем самые ясные доказательства творческого разума или его провидения, силы и мудрости».  Следующее высказывание принадлежит прославленному немецкому химику Юстасу Либиху (1803 – 1873), одному из основоположников агрохимии. «Не забывайте, – говорил он своим студентам, – что мы при всех наших знаниях и исследованиях остаемся близорукими людьми, сила которых коренится в том, что мы имеем опору в высшем Существе». Швейцарский естествоиспытатель Жан Луи Агассис (1807 – 1873), выступавший против дарвинизма и отстаивавший независимость видов, писал: «Из изучения природы каждый должен вынести убеждение, что всё упорядочено неким возвышенным Духом».  О подобном убеждении говорил и известный немецкий ботаник Маттиас Шлейден (1804 – 1881): «Именно настоящий и точный естествоиспытатель никогда не может стать материалистом в современном смысле слова, отрицателем Духа, свободы и Божества».  Весьма интересное признание можно найти у английского естествоиспытателя Чарлза Дарвина (1809 – 1882): «В состоянии самого крайнего колебания я никогда не был атеистом в том смысле, чтобы отрицал существование Бога». Известен один интересный случай. Однажды Дарвина посетил его коллега Альфред Уоллес (1823 – 1913). Гостю пришлось подождать, поскольку Дарвин в то время молился, о чем предупредил его сын.  Известный немецкий учёный Юлиус Майер (1814 – 1878), врач по профессии, открывший закон сохранения энергии, писал: «Если поверхностные головы выдают себя за героев дня, не хотят признавать ничего иного и высшего, кроме материального, чувственно воспринимаемого мира, то такую смешную претензию отдельных лиц нельзя ставить в укор науке; ещё меньше пользы и чести будет науке от этой претензии». И ещё: «Из целостного, полного сердца восклицаю я: истинная философия не может и не смеет быть не чем иным, кроме как пропедевтикой для христианской религии».  «Потомки в один прекрасный день от души посмеются над глупостью современных учёных-материалистов. Чем больше я изучаю природу, тем более изумляюсь неподражаемым делом Создателя», – говорил великий французский учёный Луи Пастер (1882 – 1895), основоположник современной микробиологии.  
«Именно мои работы привели меня к Богу, к вере», – признавался французский физик Антуан Беккерель (1852 – 1908), лауреат Нобелевской премии. Выступая перед собравшимися, профессор Александр Флеминг (1881 – 1955), лауреат Нобелевской премии, открывший пенициллин, сказал: «Вы говорите, что я что-то изобрёл; на самом деле, я только увидел, – увидел то, что создано Господом Богом для человека. Честь и слава принадлежат не мне, а Богу».  Выдающийся немецкий физик Макс Планк (1858 – 1947), лауреат Нобелевской премии, писал: «Когда религия и наука исповедует веру в Бога, первая ставит Бога в начале, а вторая – в конце всех мыслей. Религия и наука нисколько не исключают друг друга … Куда бы мы не обращали наши взоры, каким бы не был предмет нашего исследования, мы нигде не находим противоречия между наукой и религией. Мы скорее констатируем их абсолютную гармонию в основных пунктах, особенно в области естествознания. Как религия, так и наука, в конечном результате, ищут истину и приходят к исповеданию Бога».  Известны и другие высказывания, суждения и мысли великих учёных. Их можно найти в трудах Ньютона, Паскаля, Лейбница, Ломоносова, Гёте, Планка и др. Конечно же, они содержатся в сочинениях многих философов, исходивших из духовного опыта, в том числе и наших соотечественников, выдающихся мыслителей: Соловьёва, Ильина, Бердяева, Хомякова и др.  Заканчивая просматривать записи отца Евгения, Сергей Ковалёв сказал:  
– Эти мысли, по слову известного нам поэта, пройдут через хребты столетий и через головы поэтов и правительств. Они будут жить в веках, они вечны. Они не умрут подобно тому, как умирает всё материальное, лишённое духовного начала. Эти мысли особенно ценны – они принадлежат великим учёным разных времён и разных народов, внёсшим своими трудами и открытиями огромный вклад в познание окружающего нас мира. Сергей Ковалёв, вставая, поблагодарил отца Евгения за интересную беседу. О месте и времени следующей встречи они договорились согласовать по телефону.  

Профессор Карпенеков Степан Харланович