Автор: BR doc
Дата: 2014-03-18 00:50

Ты свидетель немой и холодный,
Поражений былых и побед…

Как многие и многие другие, я не сдал оружия большевикам. Я унес его с собой на чужбину. Мой карабин у меня отобрала портовая полиция в Марселе. Мой пистолет, который был со мной неразлучен в московском походе, на Дону, Кубани и в Крыму, мне пришлось отдать парижской полиции. И только мой кортик со мною. Мы совершили с ним судьбою предначертанный нам круг: Керчь-Константинополь-Галлиполи-Алжир-Марсель-Париж-Берлин. Остается еще одно последнее звено и «свидетель, немой и холодный поражений былых и побед» вернется со мной домой. 22 июня 1941 г., в вихре других мыслей, - пронесся и такой вопрос: конец белого Крыма был в ноябре. В каком месяце будет конец красного Крыма? Прошло пять месяцев. История дала свой мистический ответ. Как будто все было заранее, давно предопредено и предназначено, уже в то время, когда последний Врангелевский корабль отходил от родных берегов – тогда, в ноябре 1920 года. И вот невидимая рука Судьбы бесстрастно отмечает отрезок времени, роковую дату до для красного Крыма – Ноябрь 1941… Ровно двадцать один год. Я беру мой кортик, потускневший от времени, и разрезаю им книгу в белой обложке – «Записки генерала Врангеля». Минувшее встает передо мною…

***
 8 ноября (26 октября по старому стилю), в Севастополе шло заседание правительства. Ординарец подал генералу Шатилову депешу. Шатилов, быстро пробежал ее, передал генералу Врангелю. Это – донесение – генерала Кутепова. «Как содержание, так и самый текст донесения, не оставляли сомнения, что мы накануне несчастья», - так отметил Главнокомандующий этот роковой для белого Крыма момент. Предел сопротивляемости армии был уже перейден. Врага ничто не могло остановить… Нужно было срочно принимать меры для спасения армии и населения. И генерал Врапгель вызвал из залы заседания адмирала Кедрова и вкратце ознакомил его с обстановкой.

- Боже, зачем я согласился принять этот крест ! .. - вырвалось у командующего флотом.

Но адмирал быстро овладел собой . . . У врангелевского флота имелся тоннаж на 60 000 человек. Дополнительный запас угля и масла только что прибыл из Константинополя - это давало возможность использовать еще некоторый тоннаж и повысить число эвакуируемых до 75 тысяч человек. Но и этого было мало...  Врангель отдает распоряжение, чтобы все суда, могущие держаться на воде, были использованы, приказывает срочно вытребовать из Константинополя количество судов, какое только представится возможным, задержать в крымских водах все коммерческие суда, в том числе и иностранные. Адмирал принял все эти общие директивы». В порты полетели депеши. Перед Черноморским флотом была поставлена задача - спасти армию, спасти население... Работа закипела. Каждая минута теперь была дорога. В распоряжении командования оставались считанные дни и часы. Главнокомандующий выехал на фронт. чтобы лично переговорить с генералом Кутеповым. Последние надежды рухнули. – «Гроза надвигалась, наша участь висела на волоске, необходимо было напряжение всех душевных и умственных сил».  Генерал Врангель и все его сподвижники это высшее напряжение проявили. В истории нет другой такой эвакуации, которая была бы проведена столь выдержанно и планомерно. Прежде всего, были приняты меры охраны спокойствия и порядка в тылу и в портах посадки. На особом заседании был окончательно распределен по портам тоннаж и даны направления отступающим к морю войскам: Керчь - 20 000, Феодосия - 13 000, Ялта - 10 000, Севастополь - 20 000, Евпатория - 4000. Были даны указания о порядке погузки тыловых учреждении, раненых, больных, продовольственных запасов, наиболее ценного имущества.  Днем 3 ноября, генерал Врангель пригласил представителей русской и иностранной печати. Он сказал им: «Армия, сражавшимся не только за честь и славу своей родины, но и за общее дело мировой культуры и цивилизации, армия, тольво что остановившая занесенную над Европой кровавую руку московских палачей, оставленная всем миром, истекла кровью… Мною приняты все меры, чтобы вывезти всех, кому грозит кровавая расправа…»  11 ноября, положение стало грозным. Оставшиеся для завершения эвакуации часы, были сочтены. Работа в портах кипела. Моряки забыли про сон.  В конце дня 11 ноября, Врангель отдал директиву: «Войскам оторваться от противника и идти к портам для погрузки»…  А в приказе своем, Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской Армии писал: «Русские люди. Армия прикроет посадку, помятуя, что необходимые“ для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением, сделано все, что в пределах сил человеческих.  Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает. Да ниспошлет Господь всем силы и разума одолеть и пережить лихолетье...». Поздно ночью радиостанция приняла советское радио. Красное командование предлагало Врангелю сдачу, гарантируя жизнь и неприкосновенность всему высшему составу арции и всем положившим оружие.  В ответ на это Главнокомандующий приказал закрыть все радиостанции, за исключением одной, обслуживаемой офицерами.  12 ноября, с утра, население Крыма узнало о страшной правде. Но спокойствие и твердость правительства передались и ему. Все почувствовали, что второго Новороссийска не будет.  13 ноября Врангель перешел в гостиницу Кист у Графской пристани. Его вызвал к прямому проводу из Евпатории. Председатель образовавшегося там Революционного Комитета доложил Главнокомандующему:  

- Войска и все желающие граждане погружены на суда. Суда вышли в норе...

Это было хорошее начало. По плану, порты эвакуировались по очереди, по берегу - с запада на восток, начиная от Евпатории и кончая Керчью. В тот же день и погруженные в Севастопольском порту суда начали выходить в море.  В сумерки прибыл Кутепов со своим штабом. Для прикрытия погрузки войск, Главнокомандующий приказал арьергардам занять линию примерно укреплений 1855 года. Тени Нахимова и Корнилова зареяли над защитниками Крыма.  14 ноября погрузка в Севастополе была закончена. Все кто не пожелал остаться у красных, были взяты. В 2ч. 40м. катер генерала Врангеля отвалил от пристани и направился к крейсеру «Генерал Корнилов». На крейсере взвился флаг главнокомандующего. Со всех перегруженных судов неслось «ура»… На некоторых судах играли оркестры. «Генерал Корнилов» снялся с якоря. Корабли один за другим выходили в море…  15 ноября Врангель пришел на «Генерале Корнилове» в Ялту. Тоннажа оказалось достаточно – все желавшие были погружены. В 2 часа того же дня «Генерал Корнилов» бросил якорь в Феодосии. С огромного транспорта «Дон» долетало «ура» казаков. Мелькали в воздухе папахи. Часть кубанцев и терцев не была погружена в Феодосии и они на рысях пошли в Керчь. Туда Врангель послал телеграмму с приказанием во что бы то ни стало дождаться их прибытия. Начальник штаба флота, кап. I-го ранга Машуков пошел в Керчь на вооруженном ледоколе «Гайдамак». Туда же прибыл из Константинополя пароход «Россия». Транспорт принял на борт части войск с барж, перегруженных до отказа и взятых на буксир. «После недавних жестоких морозов, - пишет Врангель, - вновь наступило тепло, на солнце было жарко. Море, как зеркало, отражало прозрачное голубое небо». Сама природа пришла на помощь белому Крыму…Вскоре было получено радио от кап. 1 ранга Машукова: «Посадка в Керчи закончена, взяты все до последнего солдата». Последний поход Черноморского флота начался. Но 126-ти судах было вывезено 145 693 человека, не считая экипажей судов.  В пути погиб от шторма только один миноносец «Жаркий». «Огромная тяжесть свалилась с души, - пишет ген. Врангель.- Невольно на несколько мгновений мысль оторвалась от горестного настоящего, неизвестного будущего. Господь помог исполнить долг. Да благословит он наш путь в неизвестность…»  

***
Я смотрю на старый кортик, и мне вспоминается «Грозный», вышедший из Керчи, на походе в день 19 ноября. Это – 6-ое ноября по старому стилю – праздник флота. В кают-компании, за скромной трапезой, торжественно и тихо. за столом командир «Грозного», старший лейтенант Роберт Эдуардович Риттер фон-Вирен, начальник дивизиона, капитан I ранга Потемкин, офицеры «Грозного» и штаба дивизиона. Мы только что простились с родиной… С тех пор прошел двадцать один год. И снова – ноябрь. И снова – буря и шторм в Крыму. Там гибнут красные, те, кому, уходя в двадцатом году, мы посылали наши проклятья…  Я перечитываю сводки главного германского командования… Тогда никто из нас, даже обладавший самой пылкой фантазией, не мог представить себе этой страшной бури огня и стали, сметающей коммунизм, повергающей его во прах… В портах горят и идут ко дну транспорты под красным флагом Коминтерна.  Белый Крым ушел на чужбину – он не умер, он жив…  Красный Крым исчезает навсегда – в очистительном огне, в страшном гуле и грохоте взрывов и пожаров.    

Евгений Тарусский
Газета «Новое Слово» Берлин №49(378), воскресенье, 30 ноября 1941 года, с.4-5.