Генерал Розанов и Адмирал Колчак
Автор: Елена Хорватова
Дата: 2014-10-15 22:11
Когда речь заходит об адмирале Колчаке, сразу же встает вопрос о репрессиях, проводимых белыми на Дальнем Востоке и в Сибири. Мнения обычно выявляются диаметрально противоположные - от "ничего не было, это все большевистская пропаганда" до "белые - просто звери". Ну и, конечно же, много полутонов...Те, кто говорит о белом терроре, чаще всего ссылаются на приказы и распоряжения генерала С.Н. Розанова. Они стали главным документальным подтверждением темы жестокости белых. Например, вот этот документ из фондов Российской национальной библиотеки:
Объявление Уполномоченного по охране государственного порядка и спокойствия в Енисейской губ. и части Иркутской
Объявление Уполномоченного по охране государственного порядка и спокойствия в Енисейской губ. и части Иркутской
Правительственные войска ведут борьбу с бандами разбойников. Преступные элементы - подонки общества - выступили с оружием в руках для наживы, грабежей и насилий. Большевизм дал им организацию.Безобразные факты, творимые разбойниками, крушение пассажирских поездов, убийства лиц администрации, священников, расстрелы семей мирных жителей, ушедших из района восстания, насилия и истязания, нескончаемой чередой совершающиеся в районе действий разбойников - все это заставляет отвергнуть те общие моральные принципы, которые применимы к врагу на войне.
Тюрьмы полны вожаками этих убийц. Начальникам гарнизонов городов вверенного мне района приказываю: содержащихся в тюрьмах большевиков и разбойников считать заложниками. О каждом факте, подобном вышеуказанным, доносить мне и за каждое преступление, совершенное в данном районе, расстреливать из местных заложников от 3 до 20 человек.Приказ этот ввести в действие по телеграфу.Распубликовать его широко. Подробная инструкция следует.
Генерал-лейтенант Розанов
28 марта 1919 года
г. Красноярск
Генерал-лейтенант С.Н. Розанов
Под документом стоит подпись генерала Розанова. Кем он был? В дореволюционный период - обычный офицер-служака, прошедший стандартный путь: Михайловское артиллерийское военное училище, Академия Генерального штаба, достаточно высокие командные посты в армии. 1917 год для Сергея Николаевича Розанова, как и для большинства старого офицерства, оказывается переломным. Во время Корниловского мятежа Розанов встает на сторону Керенского, его карьера идет в гору, осенью решается вопрос о назначении его на пост командующего армией... Но Октябрьские события сбрасывают власть, на которую генерал сделал ставку. Наступает 1918 год, создается Красная Армия и... Розанов идет туда и получает у красных высокую должность на штабной работе. Не за страх, а за совесть служа большевикам, Розанов усваивает их методы борьбы и, что особенно приходится ему по вкусу, принципы красного террора.
Советский агитационный плакат против Колчака
Официально декрет о красном терроре, развязавший невиданные по жестокости репрессии, вышел 5 сентября 1918 года. Но и до того, фактически с первых дней Октябрьской революции, самосуды, убийства, избиения, ограбления и разнообразные издевательства над представителями "чуждых классов" были обычным делом и всячески поощрялись властью. Ленин писал Зиновьеву 26 июня 1918 года: "Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы … удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…" 5 июля с призывами к массовому красному террору и требованием его одобрения и поддержки выступил на V съезде Советов Свердлов. Троцкий сформулировал большевистскую установку на террор жестоко и довольно язвительно: это "орудие, применяемое против обреченного на гибель класса, который не хочет погибать"... Во время восстания в Ярославле газета "Правда" писала (14 июля 1918 года): "В Ярославле убиты восставшими белогвардейцами Доброхотов… Закгейм… Нахимсон… Товарищи ярославцы! Мы ждём от вас ответа: сколько сотен гадов и паразитов истребили вы за эти три драгоценные жизни наших друзей? Поп, офицер, банкир, фабрикант, монах, купеческий сынок — всё равно. Ни ряса, ни мундир, ни диплом не могут им быть защитой. Никакой пощады белогвардейцам!"
После того, как 30 августа 1918 года был убит Моисей Урицкий, председатель Петроградской ЧК, красный террор стал ужасающим. "Красная газета" писала: «Убит Урицкий. На единичный террор наших врагов мы должны ответить массовым террором… За смерть одного нашего борца должны поплатиться жизнью тысячи врагов»... «… Дабы не проникли в них жалость, чтобы не дрогнули они при виде моря вражеской крови. И мы выпустим этом море. Кровь за кровь. Без пощады, без сострадания мы будем избивать врагов десятками, сотнями. Пусть их наберутся тысячи. Пусть они захлебнутся в собственной крови! Не стихийную, массовую резню мы им устроим. Мы будем вытаскивать истинных буржуев-толстосумов и их подручных. За кровь товарища Урицкого, за ранение тов. Ленина, за покушение на тов. Зиновьева, за неотмщенную кровь товарищей Володарского, Нахимсона, латышей, матросов — пусть прольётся кровь буржуазии и её слуг, — больше крови!»
Антибольшевистский плакат с изображением Троцкого
Вскоре после появления декрета о красном терроре в "Еженедельнике ВЧК" были опубликованы пояснения: "Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец. Все известные правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должно быть взято значительное количество заложников. При малейших попытках сопротивления должен применяться массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявить в этом направлении особую инициативу. Отделы милиции и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех подозреваемых с безусловным расстрелом всех замешанных в контр.р. [контрреволюционной] и белогвардейской работе. О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных советов Завуправы исполкомов обязаны немедленно донести народному комиссариату Внутренних Дел. …Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора!
I. Применение расстрелов.
1. Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утверждённому ВЧК.
2. Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска.
3. Всех имеющих оружие без разрешения, если нет на лицо смягчающих обстоятельств (например, членство в революционной Советской партии или рабочей организации).
4. Всех с обнаруженными фальшивыми документами, если они подозреваются в контрреволюционной деятельности. В сомнительных случаях дела должны быть переданы на окончательное рассмотрение ВЧК.
5. Изобличение в сношениях с преступной целью с российскими и иностранными контрреволюционерами и их организациями, как находящимися на территории Советской России, так и вне её.
6. Всех активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых. (Примечание: активными членами считаются члены руководящих организаций — всех комитетов от центральных вплоть до местных городских и районных; члены боевых дружин и состоящие с ними в сношениях по делам партии; выполняющие какие-либо поручения боевых дружин; несущие службу между отдельными организациями и т. д.).
7. Всех активных деятелей к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.).
8. Дело о расстрелах обсуждается обязательно в присутствии представителя Российской партии коммунистов.
9. Расстрел приводится в исполнение лишь при условии единогласного решения трёх членов Комиссии.
10. По требованию представителя Российского комитета коммунистов или в случае разногласия среди членов Р. Ч. К. дело обязательно передаётся на решение Всероссийской ЧК.
II. Арест с последующим заключением в концентрационный лагерь.
11. Всех призывающих и организующих политические забастовки и другие активные выступления для свержения Советской власти, если они не подвергнуты расстрелу.
12. Всех подозрительных согласно данных обысков и не имеющих определённых занятий бывших офицеров.
13. Всех известных руководителей буржуазной и помещичьей контрреволюции.
14. Всех членов бывших патриотических и черносотенных организаций.
15. Всех без исключения членов партий с.-р. центра и правых, народных социалистов, кадетов и прочих контрреволюционеров. Что касается рядовых членов партии с.-революционеров центра и правых рабочих, то дни могут быть освобождены под расписку, что осуждают террористическую политику своих центральных учреждений и их точку зрения на англо-французский десант и вообще соглашение с англо-французским империализмом.
16. Активных членов партии меньшевиков, согласно признакам, перечисленным в примечании к пункту 6.
Должны быть произведены массовые обыски и аресты среди буржуазии, арестованные буржуа должны быть объявлены заложниками и заключены в концлагерь, где для них должны быть организованы принудительные работы. В целях терроризации буржуазии следует также применять выселение буржуазии, давая на выезд самый короткий срок (24-36 часов)…»
То есть, в подрасстрельную категорию попадали и эсеры, недавние соратники по революционной борьбе, и меньшевики, представлявшие все ту же РСДРП, что и большевики, имевшие с ними некоторые теоретические расхождения. Победители ни с кем не хотели делить власть...
Агитационный плакат Белой армии
Большевики приносят Россию в жертву Интернационалу. Плакат Белой армии
Генерал Розанов в сентябре 1918 года после выхода официального декрета о красном терроре перебежал от красных к белым. Вероятно, боялся, что и сам окажется в числе жертв своих новых товарищей. Но вера в террор, как в эффективное средство борьбы осталась при нем, и он стал активно использовать методы, почерпнутые в Красной Армии. Однако даже генерал Розанов, которого большевики считали зверем, не собирался уничтожать целые социальные слои, не требовал расстрела сотен и тысяч заложников и моря крови, да и заложниками считал арестованных большевиков, как непримиримых и жестоких противников, и людей, уличенных в разбое. Между тем и в Сибири при Колчаке большевики-подпольщики вели террористическую деятельность, к примеру, убивая тех, кто был избран в Учредительное Собрание. Даже если депутаты представляли учителей или енисейских горнорабочих. Наиболее интересные воспоминания о Розанове оставил потомственный революционер Евгений Колосов. Сын сосланного в Нерчинск народовольца, он и сам стал эсером (социалисты-революционеры до революции считались наиболее авторитетной партией "борцов за народное счастье", с которыми не могли конкурировать большевики). Надо напомнить, что эсеры провозгласили террор главным средством революционной борьбы, и на их совести были тысячи жертв. В дореволюционный период только за 10 лет, с 1901 по 1911 год ими в ходе терактов было убито 17 тысяч человек, не считая десятков тысяч раненых. Но террор, развязанный противниками, всегда казался им бесчеловечным.
Агитационный плакат большевиков
С генералом Розановым Колосова познакомили друзья эсеры. Причем сказано о генерале было: "Это совсем свой человек". То есть революционные, хотя и не большевистские круги считали Розанова своим. Но Колосов отрицательно отнесся к Розанову, как впрочем и вообще ко всему командованию белых, включая самого Колчака. Видимо, его эсеровские представления о мироустройстве требовали какой-то иной власти. Розанов ему крайне не нравился и как человек. "Ген. Розанов был ленив и много пил; по внешности производил впечатление человека неряшливого, по характеру – необузданного и жестокого; у него было типичное армейское лицо и тяжелая походка настоящего палача", - писал о нем Колосов. Но остается вопрос - были ли действия Розанова выполнением директив Колчака, или он действовал по собственному разумению? Колосов был склонен обвинять в белом терроре и Колчака, но при этом даже он не мог скрыть, что большинство людей, осведомленных или причастных к событиям, были не склонны обвинять Колчака. "А главное – и об этом писали особенно много – его считали врагом атаманщины и убежденным противником всех тех жестокостей, насилий и тех зверских репрессий, от которых тогда стонала вся Сибирь. Адмирал Колчак был врагом такой безрассудной политики, и если она допускалась, то только потому, что, занятый чисто военными делами, он не знал, что творится там в глубине страны его же подчиненными, а когда он об этом узнавал, то немедленно принимал самые строгие меры, чтобы прекратить творящиеся безобразия", - признавал Колосов, и его собственные попытки это опровергнуть не всегда убедительны. Его мнение не разделяли, к примеру, американский консул Гаррис, представитель английского парламента профессор Перс, управляющий Красноярской губернией Троицкий... Колосов писал: "адмирал, по заключению Гарриса, держал себя, как джентльмен, и не запятнал своей чести бессудными убийствами, ответственность за которые ложится не на него, а на других".
Бронемашины возле резиденции генерала Розанова во Владивостоке
Генерал-лейтенант Розанов
28 марта 1919 года
г. Красноярск
Генерал-лейтенант С.Н. Розанов
Под документом стоит подпись генерала Розанова. Кем он был? В дореволюционный период - обычный офицер-служака, прошедший стандартный путь: Михайловское артиллерийское военное училище, Академия Генерального штаба, достаточно высокие командные посты в армии. 1917 год для Сергея Николаевича Розанова, как и для большинства старого офицерства, оказывается переломным. Во время Корниловского мятежа Розанов встает на сторону Керенского, его карьера идет в гору, осенью решается вопрос о назначении его на пост командующего армией... Но Октябрьские события сбрасывают власть, на которую генерал сделал ставку. Наступает 1918 год, создается Красная Армия и... Розанов идет туда и получает у красных высокую должность на штабной работе. Не за страх, а за совесть служа большевикам, Розанов усваивает их методы борьбы и, что особенно приходится ему по вкусу, принципы красного террора.
Советский агитационный плакат против Колчака
Официально декрет о красном терроре, развязавший невиданные по жестокости репрессии, вышел 5 сентября 1918 года. Но и до того, фактически с первых дней Октябрьской революции, самосуды, убийства, избиения, ограбления и разнообразные издевательства над представителями "чуждых классов" были обычным делом и всячески поощрялись властью. Ленин писал Зиновьеву 26 июня 1918 года: "Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы … удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…" 5 июля с призывами к массовому красному террору и требованием его одобрения и поддержки выступил на V съезде Советов Свердлов. Троцкий сформулировал большевистскую установку на террор жестоко и довольно язвительно: это "орудие, применяемое против обреченного на гибель класса, который не хочет погибать"... Во время восстания в Ярославле газета "Правда" писала (14 июля 1918 года): "В Ярославле убиты восставшими белогвардейцами Доброхотов… Закгейм… Нахимсон… Товарищи ярославцы! Мы ждём от вас ответа: сколько сотен гадов и паразитов истребили вы за эти три драгоценные жизни наших друзей? Поп, офицер, банкир, фабрикант, монах, купеческий сынок — всё равно. Ни ряса, ни мундир, ни диплом не могут им быть защитой. Никакой пощады белогвардейцам!"
После того, как 30 августа 1918 года был убит Моисей Урицкий, председатель Петроградской ЧК, красный террор стал ужасающим. "Красная газета" писала: «Убит Урицкий. На единичный террор наших врагов мы должны ответить массовым террором… За смерть одного нашего борца должны поплатиться жизнью тысячи врагов»... «… Дабы не проникли в них жалость, чтобы не дрогнули они при виде моря вражеской крови. И мы выпустим этом море. Кровь за кровь. Без пощады, без сострадания мы будем избивать врагов десятками, сотнями. Пусть их наберутся тысячи. Пусть они захлебнутся в собственной крови! Не стихийную, массовую резню мы им устроим. Мы будем вытаскивать истинных буржуев-толстосумов и их подручных. За кровь товарища Урицкого, за ранение тов. Ленина, за покушение на тов. Зиновьева, за неотмщенную кровь товарищей Володарского, Нахимсона, латышей, матросов — пусть прольётся кровь буржуазии и её слуг, — больше крови!»
Антибольшевистский плакат с изображением Троцкого
Вскоре после появления декрета о красном терроре в "Еженедельнике ВЧК" были опубликованы пояснения: "Расхлябанности и миндальничанью должен быть немедленно положен конец. Все известные правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должно быть взято значительное количество заложников. При малейших попытках сопротивления должен применяться массовый расстрел. Местные губисполкомы должны проявить в этом направлении особую инициативу. Отделы милиции и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех подозреваемых с безусловным расстрелом всех замешанных в контр.р. [контрреволюционной] и белогвардейской работе. О всяких нерешительных в этом направлении действиях тех или иных органов местных советов Завуправы исполкомов обязаны немедленно донести народному комиссариату Внутренних Дел. …Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой белогвардейщины и всех подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства. Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора!
I. Применение расстрелов.
1. Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утверждённому ВЧК.
2. Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска.
3. Всех имеющих оружие без разрешения, если нет на лицо смягчающих обстоятельств (например, членство в революционной Советской партии или рабочей организации).
4. Всех с обнаруженными фальшивыми документами, если они подозреваются в контрреволюционной деятельности. В сомнительных случаях дела должны быть переданы на окончательное рассмотрение ВЧК.
5. Изобличение в сношениях с преступной целью с российскими и иностранными контрреволюционерами и их организациями, как находящимися на территории Советской России, так и вне её.
6. Всех активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых. (Примечание: активными членами считаются члены руководящих организаций — всех комитетов от центральных вплоть до местных городских и районных; члены боевых дружин и состоящие с ними в сношениях по делам партии; выполняющие какие-либо поручения боевых дружин; несущие службу между отдельными организациями и т. д.).
7. Всех активных деятелей к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.).
8. Дело о расстрелах обсуждается обязательно в присутствии представителя Российской партии коммунистов.
9. Расстрел приводится в исполнение лишь при условии единогласного решения трёх членов Комиссии.
10. По требованию представителя Российского комитета коммунистов или в случае разногласия среди членов Р. Ч. К. дело обязательно передаётся на решение Всероссийской ЧК.
II. Арест с последующим заключением в концентрационный лагерь.
11. Всех призывающих и организующих политические забастовки и другие активные выступления для свержения Советской власти, если они не подвергнуты расстрелу.
12. Всех подозрительных согласно данных обысков и не имеющих определённых занятий бывших офицеров.
13. Всех известных руководителей буржуазной и помещичьей контрреволюции.
14. Всех членов бывших патриотических и черносотенных организаций.
15. Всех без исключения членов партий с.-р. центра и правых, народных социалистов, кадетов и прочих контрреволюционеров. Что касается рядовых членов партии с.-революционеров центра и правых рабочих, то дни могут быть освобождены под расписку, что осуждают террористическую политику своих центральных учреждений и их точку зрения на англо-французский десант и вообще соглашение с англо-французским империализмом.
16. Активных членов партии меньшевиков, согласно признакам, перечисленным в примечании к пункту 6.
Должны быть произведены массовые обыски и аресты среди буржуазии, арестованные буржуа должны быть объявлены заложниками и заключены в концлагерь, где для них должны быть организованы принудительные работы. В целях терроризации буржуазии следует также применять выселение буржуазии, давая на выезд самый короткий срок (24-36 часов)…»
То есть, в подрасстрельную категорию попадали и эсеры, недавние соратники по революционной борьбе, и меньшевики, представлявшие все ту же РСДРП, что и большевики, имевшие с ними некоторые теоретические расхождения. Победители ни с кем не хотели делить власть...
Агитационный плакат Белой армии
Официально большевики заявили о прекращении красного террора 6 ноября 1918 года. Но на деле террор только набирал обороты. В конце 1919 года специальная комиссия, созданная генералом Деникиным, определила количество погибших от проводимого Советской властью террора только в период 1918—1919 годов в 1 млн 766 тысяч человек, включая 260 000 солдат и 54 650 офицеров, около 1,5 тыс. священников, 815 тысяч крестьян, 193 тысяч рабочих, 59 тысяч полицейских, 13 тысяч помещиков и более 370 тысяч представителей интеллигенции и буржуазии.
И в 1919 году красный террор отнюдь не завершился. 1920, 1921, 1922... Ленин писал 17 мая 1922 года наркому юстиции Курскому:
"Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого. С коммунистическим приветом, Ленин".
Большевики приносят Россию в жертву Интернационалу. Плакат Белой армии
Генерал Розанов в сентябре 1918 года после выхода официального декрета о красном терроре перебежал от красных к белым. Вероятно, боялся, что и сам окажется в числе жертв своих новых товарищей. Но вера в террор, как в эффективное средство борьбы осталась при нем, и он стал активно использовать методы, почерпнутые в Красной Армии. Однако даже генерал Розанов, которого большевики считали зверем, не собирался уничтожать целые социальные слои, не требовал расстрела сотен и тысяч заложников и моря крови, да и заложниками считал арестованных большевиков, как непримиримых и жестоких противников, и людей, уличенных в разбое. Между тем и в Сибири при Колчаке большевики-подпольщики вели террористическую деятельность, к примеру, убивая тех, кто был избран в Учредительное Собрание. Даже если депутаты представляли учителей или енисейских горнорабочих. Наиболее интересные воспоминания о Розанове оставил потомственный революционер Евгений Колосов. Сын сосланного в Нерчинск народовольца, он и сам стал эсером (социалисты-революционеры до революции считались наиболее авторитетной партией "борцов за народное счастье", с которыми не могли конкурировать большевики). Надо напомнить, что эсеры провозгласили террор главным средством революционной борьбы, и на их совести были тысячи жертв. В дореволюционный период только за 10 лет, с 1901 по 1911 год ими в ходе терактов было убито 17 тысяч человек, не считая десятков тысяч раненых. Но террор, развязанный противниками, всегда казался им бесчеловечным.
Агитационный плакат большевиков
С генералом Розановым Колосова познакомили друзья эсеры. Причем сказано о генерале было: "Это совсем свой человек". То есть революционные, хотя и не большевистские круги считали Розанова своим. Но Колосов отрицательно отнесся к Розанову, как впрочем и вообще ко всему командованию белых, включая самого Колчака. Видимо, его эсеровские представления о мироустройстве требовали какой-то иной власти. Розанов ему крайне не нравился и как человек. "Ген. Розанов был ленив и много пил; по внешности производил впечатление человека неряшливого, по характеру – необузданного и жестокого; у него было типичное армейское лицо и тяжелая походка настоящего палача", - писал о нем Колосов. Но остается вопрос - были ли действия Розанова выполнением директив Колчака, или он действовал по собственному разумению? Колосов был склонен обвинять в белом терроре и Колчака, но при этом даже он не мог скрыть, что большинство людей, осведомленных или причастных к событиям, были не склонны обвинять Колчака. "А главное – и об этом писали особенно много – его считали врагом атаманщины и убежденным противником всех тех жестокостей, насилий и тех зверских репрессий, от которых тогда стонала вся Сибирь. Адмирал Колчак был врагом такой безрассудной политики, и если она допускалась, то только потому, что, занятый чисто военными делами, он не знал, что творится там в глубине страны его же подчиненными, а когда он об этом узнавал, то немедленно принимал самые строгие меры, чтобы прекратить творящиеся безобразия", - признавал Колосов, и его собственные попытки это опровергнуть не всегда убедительны. Его мнение не разделяли, к примеру, американский консул Гаррис, представитель английского парламента профессор Перс, управляющий Красноярской губернией Троицкий... Колосов писал: "адмирал, по заключению Гарриса, держал себя, как джентльмен, и не запятнал своей чести бессудными убийствами, ответственность за которые ложится не на него, а на других".
Адмирал Колчак
С генералом Розановым у адмирала Колчака отношения и вправду были напряженными. На военном совещании в 1918 году, когда решался вопрос о назначении Колчака Верховным правителем и Командующим белыми войсками, Розанов был единственным, кто проголосовал против. Колчак тоже до такой степени не признавал методов Розанова, что тот вскоре был уволен "по болезни" и какое-то время находился в резерве. Однако, недостаток в опытных кадрах привел к тому, что Розанов менее, чем через полгода стал генерал-губернатором Енисейской губернии, а потом начальником Приамурского края. Как и многие военачальники Гражданской войны, Розанов начал вести самостоятельную политику и не всегда выполнял приказы Колчака, что приводило к фатальным последствиям. Как, например, в случае с восстанием Чехословацкого корпуса, к которому примкнули мятежные эсеры - вопреки приказу Колчака, Розанов не только не подавил этот очаг, но и полностью устранился от дела, выпустив лидера мятежников Гайду и его отряд из Владивостока, развязав мятежникам руки. Можно детально рассматривать каждый эпизод Гражданской войны, определяя степень вины и ответственности каждой из сторон... Но то, что страшная бойня, в которой соотечественники с безумным ожесточением истребляли друг друга, - это одна из главных бед нашей истории, сомнений не вызывает.
С генералом Розановым у адмирала Колчака отношения и вправду были напряженными. На военном совещании в 1918 году, когда решался вопрос о назначении Колчака Верховным правителем и Командующим белыми войсками, Розанов был единственным, кто проголосовал против. Колчак тоже до такой степени не признавал методов Розанова, что тот вскоре был уволен "по болезни" и какое-то время находился в резерве. Однако, недостаток в опытных кадрах привел к тому, что Розанов менее, чем через полгода стал генерал-губернатором Енисейской губернии, а потом начальником Приамурского края. Как и многие военачальники Гражданской войны, Розанов начал вести самостоятельную политику и не всегда выполнял приказы Колчака, что приводило к фатальным последствиям. Как, например, в случае с восстанием Чехословацкого корпуса, к которому примкнули мятежные эсеры - вопреки приказу Колчака, Розанов не только не подавил этот очаг, но и полностью устранился от дела, выпустив лидера мятежников Гайду и его отряд из Владивостока, развязав мятежникам руки. Можно детально рассматривать каждый эпизод Гражданской войны, определяя степень вины и ответственности каждой из сторон... Но то, что страшная бойня, в которой соотечественники с безумным ожесточением истребляли друг друга, - это одна из главных бед нашей истории, сомнений не вызывает.
Бронемашины возле резиденции генерала Розанова во Владивостоке
Другие материалы из раздела Гражданская война
| Предыдущее: | Памяти генерал-майора Михаила Георгиевича Хрипунова |
| Следующее: |
Последний бой эскадронцев |
| Лучшее по просмотрам: | Битва за Перекоп и эвакуация Русской Армии |
| Последнее: | Редкий случай форменного сумасшествия расы |
