Автор: BR doc
Дата: 2013-11-21 01:15

«Наша работа страшная, много людей убило соснами, много умерло и много людей пухнет с голоду и много с ума сходят, так что страшно смотреть. Вы спрашиваете, как нас питают — хуже собак, хороший хозяин собаку лучше кормит, чем нас здесь. В лавках ничего нет» (Тагил). «Сколько тут калек, вдов и сирот, и лесом убивают и сами мрут и душат матери своих детей, в речку кидают и сами с ними мрут от голода, как мухи. Тут на нас смотрят как на зверей...» «Жизнь моя очень ужасна, и не только моя, а 10 тыс. людей — гибнут от холода и голода и непосильных работ. Я проживаю в Сибири в некоем селе Туринского района (…) Мы сосланы на принудительные работы — а зач то? Нас морят голодом и мы страдаем от холода. Обращаются с нами здесь хуже, чем паршивый хозяин с собакой. Ужасно свирепствует скарлатина и люди мрут, как мужи, в особенности, дети. Заболевают, холод, есть нечего, и по семь человек умирают в сутки; 28 апреля делали подсчет в сельсовете, то наших выселенцев умерло 620 человек» (Надеждинск). Тетя Е.П.Пешкова! Я к вам обращаюсь с великой просьбой. Нашего отца выслали. Мама совершенно больна. У нее 3-я стадия туберкулеза, она лежит в больнице. Доктора говорят, что если ей дать питание, то она может еще немного прожить. Но она не служит, и о питании не может быть и разговора.  Нас двое я и сестричка. Мне 12 лет, а сестренке 9 лет. Мы пока мама придет из больницы живем у соседей. У нас никаких родственников нет. Была одна тетя, папина сестра, которая нам хоть немножко помогала, но ее тоже выслали. Мама может умереть и мы остаемся на произвол судьбы. Папа нас взять не может, потому что он в концлагере. Умоляем вас, помогите нам. 
(…)
(из письма в «Политический Красный Крест» на имя Е.П.Пешковой от Ляли и Гали Добровольских. 26.05.1931 )

***
«Очень хорошая Советская власть на все отношения, но на одно плохо: в женитьбе молодых ребят. Большое распущение дано женщинам. (…) 16 января, я женился. (…) Женился я на пожилой девице лет 24. Пожила она месяца два как и полагается, а на третьем месяце начала жить на свою аферу: уходит с вечера после управы по хозяйству и ходит до полночи и больше. А если что скажешь, она сейчас и заткнет горло: «Сейчас Советская власть, куда хочу, туда и иду». Поморочился я с ней, а все-таки на четвертом месяце женитьбы пришлось разойтись. Теперь обратно в 1926 г., 18 февраля я опять женился на другой девушке, уже разошедшейся с мужем, и опять такая же картина, как и с прошлой. (…)
Полищук.
РГАЭ. Ф. 396. Оп.4. Д.43. Л. 156-156(об).

«Вот как в нашей деревне встретила молодежь праздник Октябрьской революции: организовали свой разбой на два лагеря, или сказать, на две шайки разбойников. Шайки велики, здесь и простая молодежь, и демобилизованные красноармейцы, и разоряются деревни... [слово неясно], потому, что из этих шаек есть воры, которые на все способны: нужно старику дать по шее — даст что и с ног свалится, разоряют ночью крыши сараев, воруют, грабят и за это пьют русскую. (…) Присмирить их некому, это потому, что они самые злейшие братья служащих советской власти: одного брат председатель сельсовета, другого — председатель райисполкома.

Мельников Иван Иванов.
РГАЭ. Ф. 396. Оп.5. Д.4. Л. 572-572(об).

Из села Ельники (районный центр) : «Ещё пишу про судьбу народа. Народ у нас здесь сидит почти весь голодный и холодный, нет ни хлеба, ни дров, ни капусты, ни картошки. Одним словом, ничего нет. Недели по две сидим не евши, некоторые уже распухли. Вот судьба нашего народа. Так что многие вербуются на Дальний Восток, некому будет работать в этом году».

Жительница села Чукалы Игнатовского района М.С. Ерзюкова, вернувшаяся в апреле 1939 г. из мест заключения, говорила: «Нужно обратно какое-нибудь преступление совершить и опять посадят в тюрьму, потому что там хлебом кормят, а то в деревне с голоду погибнешь».

2 июня 1946. «Жизнь наша невыносимая. Огород мне вначале дали, а теперь не дают, им жалко 0,15 га. Наши сельские руководители не думают ни о чем. Они, как гады, приехали сюда и издеваются над женщинами. Эх, ведь только Сталин не знает об этом, что тут творится. У кого мужья геройски погибли, им не только помощь, а наоборот, над ними издеваются. И земли-то не дали, и не считают за людей. Начальника только собирают пол-литра да взятки».

3 июня 1946. «Жизнь моя ухудшается. Недавно ко мне приходил сельский председатель и требовал с меня 360 руб. налог, но ведь я не облагаюсь, так как сама инвалид П группы, дети учатся, а Вы в армии, отец погиб на фронте. Он ломает замок и ищет, что взять. Тут, сынок, пошло такое безобразие. Начальники остервенели и ничего не признают. Приходят, снимают замок и берут, что им надо».
ЦГА РМ.Ф.р-228. Оп.3. Д.2. Л.428-431.

Ивницкий Н.А. Судьба раскулаченных в СССР. М., 2004. с. 201-202.